– Какая вам разница! – рявкаю в ответ. – Вы занимаетесь своими делами, и занимайтесь дальше!
Она молчит, и только кивает, делая вид, что понимает. Но по глазам, в которых таится негодование, я вижу, что Ирма явно не желает просто так уходить от диалога.
– Оправдания всегда перемешаны с ложью, – говорит она, и продолжает рассматривать мое заплаканное лицо.
Эти слова для меня как плетка. Ведь я действительно не знаю, что происходит, и сколько еще мой статус тайной любовницы будет длиться здесь, в развалинах цивилизации берберов.
Я закрываю ладонями лицо, и убегаю в свою подземельную спальню. Рыдания рвут душу на части. Не скрыться, не спрятаться от того, что меня окружает.
Замкнутый круг.
Нет документов, чтобы бросить все и улететь. Нет уверенности в том, что если я пойду в посольство, то смогу хоть что-то доказать и просить депортировать обратно в Америку. Насколько простирается власть Саида, чтобы, в случае чего, остановить меня и запереть уже в камере?
На этот раз действительно он не собирается меня отпускать, и теперь надо искать пути выхода из положения рабыни-затворницы.
Книги и небольшой нетбук привозит мне не Саид, а курьер. Я принимаю сумку с вещами, и киваю в знак благодарности. Молодой парень краснеет, и старается не смотреть мне в глаза.
Вечно я забываю про жутковатые законы мусульманской страны! Нельзя оставаться наедине с мужчиной, нельзя разговаривать и тем более касаться даже невзначай. Все это я узнала, когда снова вернулась в Америку, и перечитывала из-за своей несчастной любви все статьи про религию и арабов.
Осадок от того, что Саид появился всего лишь раз почти за месяц моего нахождения в первобытных развалинах, усиливается обидой.
Фильмы, которые подобрал Саид, приводят в разочарование. Это в основном слезливые мелодрамы. Я никогда не любила их, и смотрела триллеры или мистику. Хорошо, что книги были разных жанров, и поэтому я сразу закрыла нетбук и села за чтение.
С книгами мое время стало бежать хоть немного быстрее. Но все равно томительное ожидание начинало раздражать.
– Ирма, ну прошу вас, возьмите меня с собой, я не могу уже здесь сидеть! – умоляла я домработницу, когда в очередной раз она собиралась на Медину.
– Ханна, я не ослушаюсь приказа Саида, – отрезала, и повязывала платок в форме тюрбана.
К слову сказать, я никогда не видела ее без платка. Она даже здесь, дома, ходила в головном уборе. Прятала волосы, будто нас постоянно окружали чужие мужчины, которым нельзя смотреть на нее.
– Никто не узнает, я обещаю, я не скажу ни слова, – вздыхала я, и даже пыталась всплакнуть.
Но она оставалась бесстрастной к моим просьбам.
– Ханна, вам надо было думать, когда вы сюда приехали и согласились на все условия, – вдруг обернувшись произнесла она.
– Саид любит меня, это временно… – отвечаю я, и чувствую, как оправдываю его.
Ирма поджимает губы и усмехнувшись добавляет:
– В жизни существуют четыре опасных ловушки: всегда опасайся султана, моря, удачи и любви. Особенно, когда они смеются над тобой, – она поворачивается, и дверь за ней захлопывается.
Я еще и еще переосмысляю фразу, сказанную Ирмой, и убеждаюсь – в очередной раз я проиграла. Только если тогда меня вернули домой, то сейчас я должна пытаться сама найти способ вернуться обратно.
***
Жизнь течет обычной серой массой, в которой моим развлечением стали книги. Невольно задумываюсь, чтобы я делала сейчас будь в Америке? Пошла бы гулять или серфить в интернете, разглядывая публикации своих знакомых в Инстаграме? А может, поехала бы с Викки на пляж?
То, что ранее было безынтересным и скучным, стало бесценным. В четырех стенах, отделанных красным кирпичом с глиной, я была заложницей своих чувств. Бежать от Саида и остаться рядом – два противоречивых выхода боролись во мне, и шансы на победу половина на половину.
Я подошла к Ирме.
Она готовила обед, и что-то помешивала в большом чугунном казане. Пахло очень вкусно.
– Что это? – я довольно втянула аромат кипящего внутри варева.
– Это рагу из говядины с сухофруктами, – отвечает она, и уголки губ приподнимаются.
– Очень вкусно пахнет, – улыбаюсь ей в ответ.
– Здесь шалфей, кинза, орегано, мускатный орех, кайенский перец и имбирь, – перечисляет Ирма. – Сейчас еще немного, с полчаса и будем обедать. Вы голодны?
– Нет, – честно отвечаю, – но через полчаса, думаю, проголодаюсь.
Ирма усмехается.
– Вы давно служите у Саида? – спрашиваю я. Раз у нас завязался разговор, то я хочу выведать то, что пригодится мне для побега.
– Я не работала у Саида. Он нашел меня через своего знакомого. Я работала в доме одного из шейхов служанкой у его наложниц, – Ирма помешивает рагу, и продолжает дальше. – У меня нет семьи, нет детей. Поэтому моя участь незавидна. Я никому не нужна, только в качестве прислуги.
– А почему вас не выдали замуж? – несмело задаю вопрос, и тут же извиняюсь за откровение.
– Ничего, Ханна, все нормально, – отмахивается Ирма – Я бесплодна, а женщина, которая не может родить, никому не нужна в нашей стране. Мужчина берет женщину замуж ради наследников, а не для того, чтобы ухаживать, как за райским цветком.
Я киваю, а внутри разливается неприятное острое чувство. Саид продолжает жить с Далией, и значит, его связывает нечто большее, чем просто «ухаживание». Похоже, кто-то врет…
Но я не подаю вида, что мои догадки больно бьют по самомнению.
– А если мужчина все-таки живет с женщиной, которая не может иметь детей? – выдаю я, и тут же осеклась. Моя Ирма быстро все схватывает.
– Тогда, значит, это любовь. Или у него есть любовница, которая может быть сосудом для рождения его наследников, и все. Только для рождения, не более, – Ирма задерживает взгляд, а я бегло отворачиваюсь.
Как я сама-то не поняла этого!!! Глупая наивная дура! Когда все уляжется, Саид сделает мне ребенка, а потом просто заберет, и я отправлюсь жить в свой штат к привычным будням вчерашней студентки! Слова ничего не значат. Они только для успокоения, чтобы не рискнула бежать.
Завтра же попробую сбежать, и точка!
Ирма после обеда вновь пойдет на Медину покупать продукты на последующие три дня, а я постараюсь выбраться из арабского лабиринта и найти посольство.
Я молча встаю и ухожу в гостиную. Черной тучей обида накрывает меня, и слезы обжигают глаза. Не хочу, чтобы она видела мое личное горе, но и сдерживаться очень тяжело. Открываю книгу и стараюсь отвлечься. Нельзя выдать себя, и тем самым показать собственную наивность.
Когда успокаиваюсь, начинаю продумывать завтрашний побег. Мысли становятся светлее. Мне до глубины души больно от поступка Саида, но лучше так, чем он бы, еще неизвестно сколько, обманывал, и потом выкинул снова, как игрушку.
