– Стой здесь, не вздумай никуда бежать, – шепчет вдруг мне он, и гневно сверкает глазами.
Я пытаюсь удивиться, но мое сознание обволакивает туман наркотика. Сейчас мне становится на все плевать. Где, что будет дальше происходить, как отсюда сбежать – неважно. Я лишь ловлю себя на мысли, что хочу спать. Глаза больно режет свет, и больше стараюсь не рассматривать тех, для кого меня притащили.
Его громкий голос вводит в еще более безразличный транс, пока прикосновение руки к плечу резко срывает с меня верх туники. От неожиданности я поначалу не соображаю прикрыть голую грудь, но, когда до меня доходит, уже слышится довольное улюлюканье наблюдателей. Я скрещиваю руки на груди в попытке закрыться, но тут же кожу опаляет жгучий удар.
– Убери руки, идиотка! – шипит «ведущий» этого кошмарного концерта, и я подчиняюсь.
Если им придет в голову сдернуть с меня и платье…
Но лютый бас прерывает его веселое щебетание. Мужчина с гелем на волосах радостно поднимает руки вверх. Звучат аплодисменты, и он снова шепчет мне в ухо:
– Накидывай свою тряпку и иди к новому хозяину.
Чего?!
Какой хозяин?!
Но пройдя пару шагов, чувствую, что мне невыносимо становится идти, а мозг превращается в желейную массу. Ни чувств, ни ощущений, ни мыслей о будущем. Страх тоже теряется где-то на задворках сознания, а тягучая сонливость делает свое дело. Колени подкашиваются, и я понимаю, что сейчас точно могу разбиться об элитный арабский мраморный пол, но меня подхватывают крепкие мужские руки и уносят в полное небытие.
Глава 6
Со стоном открываю глаза.
Ненавижу эту страну и их дикие законы!
Я пытаюсь повернуть голову, но все настолько больно, что не могу сдержаться и начинаю плакать. Только через десять минут невыносимая резь в висках уходит, и я могу привстать на кровати.
Снова в какой-то келье!
С кроватью рядом вдоль окон, низкий диван с обивкой морского цвета, а около двери большой шкаф для одежды. Я встаю и еле-еле дохожу до него.
В зеркало лучше было бы не смотреть. Выгляжу будто алкоголичка. Мешки под глазами, землистый цвет лица и пересохшие потрескавшиеся губы.
– Где я теперь?! – восклицаю вслух и кидаюсь к входной двери.
Она открыта!
Шум в ушах от подпрыгнувшего давления тут же нагоняет большую панику. Я прикрываю обратно дверь и прислушиваюсь. Вроде никого. Снова открываю и смотрю вокруг.
Длинный коридор, и множество дверей как в отелях. Но это всего лишь сравнение. Я понимаю, что вновь оказалась в чьем-то доме, но на этот раз все гораздо сложнее.
Тихо ступаю по ковровой дорожке шоколадного цвета с загадочными восточными орнаментами. Мне кажется или где-то разговаривают и смеются женщины?
Быстро иду по направлению к свету. Там, скорее всего, лестница или нечто похожее на холл.
– عد! (Вернись!) – неожиданный женский голос сзади действует на меня как удар током.
Я оборачиваюсь, и подбирая длинный подол джалабии, ускоряю шаг. Жуткие церберы есть и здесь, в загадочном дворце?
Но незнакомка оказывается рядом со мной и ловит за локоть. Цокает языком и грозит пальцем. На вид ей лет пятьдесят. Голову закрывает тюрбан с большой брошью, а одета она в черную тунику с вышитым орнаментом по горловине.
Стыд охватывает меня. Смогу ли я ударить женщину, ведь она ничего плохого пока не сделала?
– Где я?! – возмущенно смотрю на свою собеседницу, а она отпускает мой локоть и указывает вернуться обратно в комнату.
– Еще одна Далия, – злобно цежу сквозь зубы, и возвращаюсь в келью.
Но когда мы заходим, моя сопровождающая выдает на ломаном английском странную фразу:
– Приедет господин, и тогда решит твою судьбу.
Она исчезает на пять минут, а потом приносит мне еду.
Но аппетита совершенно нет. Я слышу, как поворачивается ключ в двери и меня вновь запирают на замок. Хочется расхохотаться истерическим смехом, но из глаз льются только слезы. Кто опять похитил меня, и теперь будет обходиться со мной, словно с собственной вещью?!
Я закрываю лицо руками. Щеки горят, а влага уже не охлаждает разгоряченную кожу.
Зачем я убежала? Зачем рискнула и теперь неизвестно куда попала?!
Тысяча вопросов крутиться в голове, но мысленно ощущаю только сожаление от глупого поступка.
Ближе к ночи, когда моя новая комната наполняется сумеречным светом от заходящего солнца, открывается дверь. Я испуганно вскакиваю и смотрю на вошедшего без стука мужчину.
Высокий, широкоплечий и смуглый. Черная густая щетина и такого же цвета глаза. Только в них ледяная колючая хладнокровность. От этого гипнотического взгляда хочется убежать и спрятаться. Телосложение как у титана. Рубашка с воротником-стойкой облегает рельефные мускулы. Рукава закатаны до локтей, и на правой руке устрашающая татуировка, похожая на скорпиона-мутанта, только от рисунка веет ужасом и вселенским страхом.
Незнакомец-громила садиться на диванчик и оглядывает меня с недовольством.
Но он пришел не один. С ним еще мужчина, но одетый более традиционно: серый камис и тюрбан на голове в цвет наряда. Худощавый и намного ниже ростом «хозяина». Он почтительно кивает мне, и старается не смотреть в глаза:
– Добрый вечер, – произносит с акцентом, но, по крайней мере лучше, чем моя новая знакомая, что встретилась в коридоре.
Я молчу.
– Представьтесь, пожалуйста, – говорит он мне, а сидящий напротив амбал, начинает мрачнеть, словно грозовая туча.
– Меня зовут Ханна, – отвечаю, и скрещиваю руки на груди.
Мне уже становиться все равно. Убьют они меня или будут насиловать – я вряд ли выберусь из этой страны. То аукционы живыми людьми, то похищения.
– Вы в доме очень влиятельного человека. Вас приобрели в качестве наложницы, и теперь вы обязаны полностью подчиняться правилам, установленным в доме. Ваши потребности и желания будут удовлетворяться в полной мере, в зависимости рамок возможностей – слуга произносит заученный текст громко, и даже местами высокомерно, будто я второй сорт людей, с которыми у них ничего общего.
– И что дальше? Мне быть покорной рабыней в спальне своего нового господина?! – с вызовом бросаю я, и дерзко смотрю на смутившегося слугу. Намек на интимную близость стал спусковым крючком.
Он тихо переводит то, что я сказала властному атлету, и тот только еще больше сводит густые брови.
– Кем нужно, той и будешь! – ответ переводчика плевком летит мне в лицо.
Араб встает с дивана и широкими шагами выходит прочь. За ним удаляется и слуга, вновь поклонившись.
Я задыхаюсь от гнева и безысходности. Звук поворачивающегося ключа только еще больше выводит на бешеные неконтролируемые эмоции. Подскакиваю и подбегаю к двери. Кулаки болят от неистового стука об жесткое полотно.
