Вихрем залетаю в просторный кабинет Багира. И останавливаюсь сразу же около порога, пригвожденная колючим взглядом Хозяина особняка.
– Саид, – выдыхаю лишь одними губами, видя желанный силуэт.
Он оборачивается, а в его глазах бескрайняя нежность.
– Ханна, Ханна! – восклицает он в ответ, и даже делает шаг.
Но грозный рык Багира сразу отрезвляет от внезапной встречи с любимым.
Как из-под земли появляется Джамил и касается моего плеча.
– Ханна, вам приказано уйти. Вы не имеете право здесь находиться. Здесь мужская половина дома. Господин общается с гостем, а вы вторглись без приветствия и без платка, с непокрытой головой. Это харам, – шепчет мне слуга в попытке образумить.
Но я не могу уйти. Здесь, когда моя свобода и мое пребывание, возможно, закончено в этом доме, я хочу остаться.
– Ханна! – оглушает окрик Багира, чуть искажая мое имя, и он лютой тучей надвигается на меня.
Хватает под локоть и уводит из кабинета. Саид лишь провожает вожделенным взглядом, в котором перемешаны бешенство и ярость. Я пытаюсь освободиться из лапищ Господина, но он даже не прикладывает усилий, чтобы держать меня. Для него моя рука как пушинка. С легкостью управляет мной, и через пару минут мы оказываемся вновь в огромной спальне.
– Если ты еще раз выйдешь, и будешь разгуливать без сопровождения Джамила, то получишь наказание! – рычит Багир, а мне переводит слуга.
Он уходит, но около двери вдруг останавливается, и оборачивается в мою сторону.
– Пока Саид здесь, он – гость, и для него будет все самое лучшее в доме. Это закон истинного мусульманина. Для гостя я готов сделать все, что попросит. Но как только он покинет территорию дворца, то пусть не попадается на моем пути. Уясни себе это, девочка, – и дверь громко хлопает.
Я ошарашенно смотрю на Джамила, и оседаю.
Страх моментально проникает в самые удаленные участки сознания. Значит, это угроза, и Саида могут убить!
Евнух тоже собирается уходить, но я мертвой хваткой цепляю его за запястье.
– Джамил, пожалуйста, прошу, помоги мне!
Он смотрит на меня с удивлением и примешанным укором, мол, вот видишь, и тебе понадобилась помощь, а все задирала нос.
– Пожалуйста, – повторяю я. – Не дай, чтобы люди Багира навредили Саиду, я буду примерной и покорной женой! Скажи ему, только чтобы Саид остался жив… Умоляю!
Я опускаюсь на колени перед слугой, и захлебываюсь в рыданиях. Слезы катятся по щекам, и безвыходность ситуации окружает меня как туман. Багир не выпустит из своего дворца, пока не получит желаемое и не пресытится мной. Но сомнения крадутся в душу тихими тенями. Если Багир продал всех наложниц и за меня решил мою судьбу, это значит…
– Хорошо, Ханна, но помни, ты обещала, – Джамил кивает в знак почтения, и уходит прочь.
Я остаюсь наедине с тревогой. Вместе с ней внутри разливается сладкая боль и осознание того, что Саид и вправду меня искал, нашел, но слишком поздно.
Увы…
Мактуб. Так суждено.
***
В день свадьбы я ощущаю себя куклой, которую готовят к продаже.
Меня окружает десяток девушек-служанок, создающих невыносимую суету. Купальня, эпиляция, маски для волос и пилинг для кожи. Я безразлично наблюдаю, как меня натирают, моют и совершают другие процедуры, чтобы я досталась Багиру в идеальном состоянии, будто самая драгоценная реликвия. От мыслей необратимости моего положения уже нет сил плакать.
Я смирилась.
Я заключила сама с собой договор.
У меня нет выбора. Подчиниться и стать покорной, ради жизни Саида.
Недавно в газете видела его фото, где он заключил выгодный контракт с другой фирмой по переработке горных пород. А это значит, что Джамил тогда выполнил мою просьбу, и псы Багира не тронули моего любимого араба.
Евнух напомнил мне перед самой подготовкой к торжеству, что я обещала, и предупредил: невыполнение повлечет то, чего так боюсь. Всю эту неделю я не видела нашего Господина. После встречи с Саидом он словно перестал интересоваться мной. Первые несколько дней я радовалась, но потом, когда поняла, что свадьба не отменяется, пришла в еще большее уныние.
Девушки-арабки пели веселые песни, смеялись, и поглядывали на меня с недоумением. Вероятно, каждая из них хотела бы стать хозяйкой этого шикарного дворца, и причины моей грусти их не интересовали. Но через некоторое время затянули совершенно другую, не похожую на предыдущие, песню. И мое сердце словно разбилось на тысячи осколков. Мне всегда нравилась музыка с восточным оттенком, но сейчас песня и без нот проняла меня и заставила глотать горькие слезы. В ней словно смешались все мои события, переживания и боль.
– Хватит! – окрикнула служанок и стукнула кулаком об борт купальни. Брызги воды разлетелись как бриллианты, сверкая в янтарном свете ламп.
Они замолчали и опустили глаза.
Всю эту неделю я просила Джамила научить меня самым элементарным фразам на арабском и подумывала всерьёз выучить язык. В дальнейшем это станет одним из плюсов, чтобы покинуть эту страну.
В спальне предстояло надеть платье и белоснежный никаб, сделанный из тончайшей ткани, похожей на вуаль и расшитый по краям кружевом. Мой выбранный свадебный наряд – платье цвета изумруда, Багир жестко проигнорировал, и заставил стилиста принести другое. Цвета топленого молока, с пышной юбкой и расшитое вышивкой платье сейчас сидело на мне идеально. Но я не могла смотреть на себя в зеркало. Это больше напоминало мне траур, нежели рождение новой семьи.
Стискивала зубы до боли в скулах, и запрещала себе даже думать о том, что Саид мог бы меня похитить или попытаться отобрать у Багира. Моя инфантильность сделала много ужасных вещей, и я раз за разом заставляла эмоциям заткнуться и перестать оплакивать саму себя. Вероятно, он мог бы вызволить из этого плена, только все стоит наших жизней. Закон мусульманской страны очень жесток: убить и жену, и того, кто ее выкрал из-под венца.
Когда меня одели, девушки сели кругом и начали читать стихи и проговаривать пожелания на арабском. Я большую часть не понимала, и помощь в переводе Джамиля мне вовсе была бесполезна.
– Когда мы будем расписываться? – недовольно спрашиваю я, и тяжело вздыхаю.
– Ты, о чем Ханна? – усмехается Джамил – Обычно отец и будущий муж заключают что-то вроде соглашения, отец отдает дочь взамен за назначенную плату. Это называется калым. Определенный откуп. Ты и Багир не будете расписываться в документах и проводить церемонию венчания, как у вас на Западе. Но у тебя все по-другому. Багир просит у своего старшего брата дозволения взять замуж тебя, потому что с твоей стороны нет мужчин. Ты сейчас проводишь время со служанками, которые подготавливают и развлекают его будущую жену, а Багир со своими родственниками, друзьями и партнерами по бизнесу. Все они мужчины. Ваша свадьба будет разделена по разным залам. Мужской и женский. Скоро я принесу махр.
