Но ни в коем случае нельзя поддаваться на манипуляции и идти на компромиссы – как минимум из уважения к честной работе автора.
Автор обвиняет героя
Это более тревожная ситуация, сигнализирующая, что, возможно, в работе журналиста что-то пошло не так. От редактора здесь требуется трезвое рассуждение.
Если автор утверждает, что его обманули, это значит, что в тексте есть фактическая ошибка, следовательно, необходимо получить истинные данные (возможно, через другие источники знания) и опубликовать их.
Если автор утверждает, что ему не предоставили желаемую информацию, следует задуматься, почему это случилось и о чём это говорит. Скорее всего, есть какой-то ещё, скрытый доселе от вас поворот темы и стоит потратить лишнее время, чтобы в нём разобраться.
В случае, когда на автора оказывают давление, то в зависимости от характера давления имеет смысл обращаться к юристам, правоохранительным органам или проводить с ньюсмейкером разговор, описанный в предыдущей главе.
Источник информации торгуется
Часто бывает так. Ньюсмейкер говорит журналисту: умолчи об этом событии, не копай эту тему, а я тебе буду рассказывать все секретные новости из моей сферы деятельности, а вот, кстати, есть такая сенсация…
В идеале журналист гневно отмахивается от таких предложений и ни о чём не умалчивает. В реальности же встречаются ситуации, когда ему с редактором приходится совершать сложный выбор. Классический пример: источник просит не лезть в менее значимую историю, зато точно владеет информацией о более важной и уже даже приоткрыл в неё дверцу. В таких случаях редактор сначала задаёт себе вопрос: можем ли мы написать о менее значимой (но тоже важной) истории, пользуясь информацией от других источников? Как правило, ответ звучит так: «Да, но потребуется больше времени».
Тогда редактор взвешивает на воображаемых весах плюсы и минусы: не «протухнет» ли история, если её долго копать? точно ли торгующийся ньюсмейкер владеет данными о более важном кейсе или блефует? И опять же: можем ли мы без него расследовать этот кейс?
Опыт показывает: чем меньше журналисты позволяют с собой торговаться, тем меньше искажений и попыток манипуляции случается с ними в дальнейшем.
Чем строже редактор – тем выше вероятность, что торгующийся источник однажды всё расскажет ему и так и не слишком будет обижаться на то, что на его манипуляции не поддались.
«Достаточно ли мы уверены в источниках, чтобы это публиковать?»
Как мы знаем, в классической качественной журналистике существует правило: достаточным для публикации статьи считается наличие как минимум двух авторизированных, с именем-фамилией-статусом, и не связанных между собой источников – или трёх анонимных, опять же не связанных между собой источников. Впрочем, ригористы от медиа вроде Bloomberg c подозрением относятся и к трём анонимам.
Однако это правило плохо работает без учёта контекста. Например, в последние 20 лет сотрудники любых госструктур России всё менее охотно общаются с журналистами, хотя бы и на условиях полной анонимности. Даже совестливых людей, готовых делиться сведениями о несправедливости и коррупции, пугают уголовные дела, заведённые на тех, кто посмел выступить против власти и господствующего сословия – силовиков. Именно поэтому редакторы часто выбирают всё же рассказать о сюжетах, которые невозможно подтвердить документально в полном соответствии с высокими журналистскими стандартами, – иначе пришлось бы молчать о них годами. Типичная история: статья «Медузы» по мотивам «слива» из силовых органов о рассылке директивы, касающейся выявления реального количества сторонников Навального. Осуждать кого-то за такой выбор в России образца 2021 года мне кажется неэтичным.
Статья «КАК ВЫЯСНИЛА ”МЕДУЗА“, ПО ВНУТРЕННИМ ПОДСЧЁТАМ ФСБ, НА ЯНВАРСКИЕ МИТИНГИ ВЫШЛИ 90 ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК»
https://bit.ly/3h30dQw
Впрочем, подобные компромиссы допустимы только в случае, если все возможные способы добыть информацию перепробованы. Стыдно лениться искать доказательства, когда медиакоманда того же Навального расследовала покушение на него самого, да ещё и допросила одного из членов команды отравителей.
Пиар как проблема
Задача любого пиарщика – протащить в медиа ту картину мира, которая прямо или косвенно выгодна его работодателю или клиенту. По этой причине журналист, стремясь к объективности, всегда относится к пиарщику с подозрением. В этом нет ничего обидного для служителей PR – просто у них работа такая. Редактор должен всегда это держать в уме – даже если кажется, что цели пиарщика и автора в процессе работы над конкретной статьёй совпадают.
Пиарщики и их начальники умело манипулируют журналистами. Манипуляция, связанная с «торговлей», рассмотрена выше, а вот другие характерные типы.
«СНИМИТЕ СТАТЬЮ, У МЕНЯ СЕРЬЁЗНЫЕ ПРОБЛЕМЫ». Умело давить на жалость – распространённая компетенция работников PR. Это примитивный, но работающий с неопытными авторами приём. «У меня» может быть заменено на «у нашей компании с пятью тысячами сотрудников, которые ужасно пострадают в случае обнародования такого-то факта».
«ВЫ НЕ ПОНИМАЕТЕ, О ЧЁМ ПИШЕТЕ, У ВАС НЕДОСТАТОЧНО ЗНАНИЙ». Тоже известная манипуляция. Редактору следует приучить журналистов полагаться исключительно на факты и добросовестно их проверять. В этом случае апелляция к чувству вины и вечному синдрому самозванца, знакомому всем, кто работает в медиа, попросту не сработает.
«МЫ НИКОГДА ВАМ БОЛЬШЕ НИЧЕГО НЕ РАССКАЖЕМ И ПОДАДИМ В СУД!» Во-первых, практика показывает, что если редактор с автором честно выполняют свою работу, то пиарщики не только не замолчат, но и спустя некоторое время придут и сами возобновят общение. Во-вторых, суд – это долго и дорого, а статья выйдет через день или через час, и, вероятно, только связи с руководителями Роскомнадзора помогут быстро заблокировать страницу, где она висит. В-третьих, в 2021 году пиарщики в массе своей сознают, что эффект Стрейзанд работает: скандал только поспособствует распространению информации, и о нежелательном для клиента факте узнает во много раз больше людей, чем если бы обошлись без суда и публичной драки.
Статья об эффекте Стрейзанд в «ВИКИПЕДИИ»
https://bit.ly/2UtscRI
