Отдельно стоит рассмотреть случаи, связанные с интервью ньюсмейкеров и последующим процессом приведения текста в вид, соответствующий их PR-целям.
«Я вам этого не говорил»: особенности использования косвенной и прямой речи
К сожалению, не все издания могут себе позволить заявить, подобно The New York Times, что перед публикацией никогда не отправляют интервью на «визирование», так как их репутация и есть гарантия того, что слова ньюсмейкера будут опубликованы в неискажённом виде. Однако журналист абсолютно любого издания способен совершить следующие шаги:
• перед интервью проговорить вслух, что цитаты или прямая речь (если жанр – интервью «вопрос-ответ») с диктофонной записи будут использованы в статье;
• объяснить, что эти цитаты будут расшифрованы в строгом соответствии с записью и не будут отредактированы;
• попробовать договориться, что визировать прямую речь героя сам герой не будет.
Если последнее не получается, можно договориться, что цитаты на сверку будут присланы, но журналист имеет право в критических ситуациях, когда ньюсмейкер радикально переправляет свою речь (например, испугавшись или желая утаить что-то), оставить в тексте изначальные цитаты.
Безусловно, на всех трёх этапах автор может встретить противодействие, и тут задача редактора – укрепить его уверенность в своей правоте, а если что, быть готовым цитировать разъярённому ньюсмейкеру закон «О СМИ», а также статью 1274 Гражданского кодекса РФ, из которой следует, что только должностное лицо, то есть госслужащий, сотрудник госпредприятия, может рассчитывать на снятие своей прямой речи. Правда, на закон «О СМИ» можно ссылаться, лишь когда СМИ официально зарегистрировано. Инди-журналу в случае судебного разбирательства остаётся уповать на Гражданский кодекс.
Что делать, если вам угрожают судом или расправой
Такие ситуации, как ни странно, до сих пор возникают. С судебными перспективами всё более-менее понятно: вас, скорее всего, пугают, потому что клевету довольно сложно доказать, судебный процесс стоит денег, а журналисты так умудрятся сформулировать опровержение, что ньюсмейкер ещё раз опозорится. Так что судятся обычно очень крупные компании – вспомним, кейсы «“Роснефть” против “Ведомостей”» и «ВТБ против Forbes».
А в случае угрозы физической расправы следует тут же оповещать юридический отдел и службу безопасности. Если таковых в издательском доме или компании нет, то имеет смысл поставить в известность полицию и, главное, сообщить об этом ньюсмейкеру или предположительно связанным с ним лицам. Конечно, такие случаи редко происходят в 2021 году – на журналистов научились давить по-другому, – но всё равно лучше быть начеку.
Автор соврал вам (и читателю)
Ложь – грандиозная проблема креативного производства, где сплетаются амбиции и этика, где граница между реальностью и вымыслом, а также идеями и фактами не всегда чётко различима, где дедлайны могут смещаться по объективным причинам и где невозможно регламентировать процессы исчерпывающе. Тем не менее, если редактор не объявит крестовый поход против лжи во всех её проявлениях, такая мягкотелость дорого станет и ему, и читателю. Именно поэтому редакционная среда должна быть максимально открытой, лишённой практики умолчаний и недоговорённостей. Всё должно обсуждаться, страх совершить ошибку недопустим.
Если редактор просит автора назвать дедлайн, это должен быть настоящий, реалистичный дедлайн. Если журналист забыл включить диктофон, записывая комментарий ньюсмейкера или эксперта, ему следует сообщить об этом редактору. Следует также сообщать о проблемах на всех этапах работы над текстом – сразу.
Вышесказанное звучит неплохо, но как этого добиться?
Критическое мышление и фактчекинг должны стать религией; то и другое – выше политической и любой другой позиции издания.
Редактор должен чётко сформулировать миссию медиа и напоминать о ней. Без вот этих «розовых очков», «энергии заблуждения», да и попросту драйва редакция превращается в конвейер, работающий на трафик, бизнес-показатели и что угодно, но не на читателя. Об этом стоит поговорить отдельно.
Конфликт целей медиа: просмотры и «уники» против миссии
Русскоязычные онлайн-медиа, умеющие не только переписывать новости, но и производить собственный оригинальный контент, приобрели по-настоящему массовую, исчисляющуюся десятками миллионов читателей аудиторию в начале 2010-х годов. И в течение того же десятилетия убедились, что журналистика как в бизнес в России беспомощна. Точнее, так: качество, миссия и стремление к объективности не нашли себе адекватную экономическую модель. Приобретать новых читателей и продавать их внимание рекламодателям оказалось невыгодно. Подписываться готовы лишь прогрессивные читатели, а их мало. Гибридные модели, в том числе связанные с многообразием рекламных форматов, также не взлетели. В России нет ни одного приносящего прибыль качественного онлайн-медиа. Убытки покрываются либо крупными олигархами, которые владеют этими изданиями, либо пожертвованиями доброхотов-инвесторов от мала до велика, а также грантами.
Это по-своему справедливо. Кто сказал, что журналистика с ее социальной ролью «четвёртой власти» и «сторожевой собаки» должна подчиняться логике капитализма? Этот вопрос дискутируется во всём мире прямо сейчас. Прибыльными остаются только медиагиганты с мощными старыми брендами вроде The New York Times, Axel Springer и Bloomberg. Инвесторы предпочитают инвестировать в медиа, не связанные с журналистикой, и в платформы для контента. Журналисты получают всё больше денег непосредственно от читателей в форме пожертвований через краудсорсинг-сервисы и от разнообразных общественных институций.
В этом смысле жизнь редактора по сравнению с капиталистическими «десятыми» стала легче: цели меняются, и собственники/учредители всё реже заставляют нагонять трафик на статьи для того, чтобы подороже продать рекламу. Впрочем, требования к росту подписчиков – причём активных, регулярно потребляющих контент издания, – никуда не делись. Потому что это и есть главный показатель жизнеспособности и исполнения макрозадач медиа.
Когда рост ядра достигает предела, издание либо расширяет тематику и, следовательно, аудиторию – либо работает с уже существующей аудиторией. А значит, в зависимости от более коммерческих или менее коммерческих целей, строит комьюнити, что-то продаёт ему, развивает офлайн-мероприятия вроде конференций и закрытых клубов для подписчиков.
Так или иначе, любому редактору – и особенно главному редактору – приходится следовать плану и показателям эффективности (см. выше). Но нет ничего хуже, чем не исполнять реально соотносящиеся с миссией задачи с помощью качественного, оригинального контента и пытаться выбить необходимые цифры с помощью заголовков вроде «Анна Чесова показала больше, чем хотела (ФОТО)» и быстроиспекаемых тестов типа «Какой вы бионикл?».
Если контент, соответствующий вашей миссии и задачам, «не летит», надо срочно искать ему новую подачу, упаковку, жанр – как ни назови. Или разбираться с качеством утверждаемых для разработки тем.
