— Хорошо, Марта! Давай попробуем стать добрыми знакомыми, — улыбнулась я шпионке. И та поклонилась так, будто я и впрямь вдруг стала королевой.
«Бедная девушка! — подумала я. — Ты поставила не на ту невесту».
Мы подошли ко входу в Малый зал, где и должен был состояться обед.
* * *
В зале было почти безлюдно. За длинным богато сервированным столом сидели кузины Нильсен. Увидев меня, Бекка весело помахала рукой, показывая на место рядом. Я даже порадовалась, что буду сидеть подальше от того края, где в ожидании хозяина пустует резное кресло, похожее на трон.
— Доброе утро! — я сделала книксен, обратившись к распорядителю отбора. Оскар и его помощница благосклонно кивнули. Удивительно, как, оказывается, могут казаться не заметными даже такие личности, как наш распорядитель, в другое время, распускающий хвост подобно чудным заморским птицам, которых я часто видела на картинках в учебниках.
— Ну что, готовы к состязанию, ярла Виртанен? — с игривым блеском в глазах спросила Бекка. Ингрид, как обычно, выглядело дружелюбно-нейтральной. «У неё что, всегда одно и тоже выражение лица?» — подумала я и тут же устыдилась собственной злоречивости. Никто не виноват в моей нервозности.
— Нет, — коротко ответила я. — И никогда не буду готова. Я не настолько владею Даром, чтобы поручиться за себя.
И снова мне пришло на ум, что энергия, исходящая от сестёр, настолько мала, будто их способности Тёмных глубоко спят.
— Очень жаль, Хильда, — по лицу Бекки пробежала судорога. — Теперь ошибки не простятся.
— Нам с Хильдой гораздо проще, — Ингрид наклонилась так близко, что я увидела золотистый блеск в её зрачках. — Мы ведь совсем не хотим становиться королевами. Отчислят, так тому и быть.
Обе сестры выжидательно уставились на меня, будто опасались, не начну ли я возражать. Не начала. Я поступила лучше: промолчала.
— Как вы думаете, я смогу выйти замуж после отбора? — вздохнула Бекка, обращаясь к большой зажаренной утке, чьи короткие и подрумяненные ножки, словно толстые пальцы обжоры, указывали на противоположный конец стола.
Я хотела уверить подругу, что, конечно, она обязательно встретит свою половинку, но осеклась. Во-первых, потому что Бекка ничего не говорила о любви. Только о замужестве, с которым неразрывно связан и статус женщины. Во-вторых, к зал вошла Тира, выглядящая на удивление просто, даже скромно, и все разговоры стихли.
— Ну что, все в сборе? — очнулся от задумчивости Оскар. Распорядитель вмиг оказался на ногах и раскрыл толстую синюю папку, до этого спокойно лежащую на туалетном столике.
— А разве ярла Эльса не присоединится к нам? — вопрос Бекки выглядел вполне невинно. Девушка подняла брови и сделалась похожей на простодушную селянку, болтающую то, что придёт на ум.
— Не говорите лишнего, ярла, — улыбнулся Оскар одними губами, глаза же, словно две пуговки, сердито сверлили дерзкую девчонку, посмевшую спросить то, что было у всех на уме. — Если здесь кого-то не хватает, значит, так и надо.
— Будете говорить, что ни попадя, — отчеканила Янссон назидательным тоном, поджав сухие тонкие губы, — так и останетесь без достойного мужа.
Бекка вспыхнула и собралась ответить. Вероятнее всего, что-то дерзкое и непочтительное. Но Ингрид под столом накрыла её ладонь своей, сестра сдержалась, только метнула злобный взгляд на распорядителя отбора.
— Итак, продолжим, — с елейной улыбкой сказал Оскар, заглянув в раскрытую папку. — Сегодня вечером вам предстоит одно из важных испытаний, равных которому доселе не было.
И снова повисла неловкая пауза. Янссон, вставшая по правую руку от своего патрона, сверлила нас глазами, словно рассчитывала уловить злорадное нетерпение или другую эмоцию, уличающую виновную в измене.
— Королева должна не только поддерживать процветание королевства, но и уметь сдержать Тёмный Дар, когда будет работать в связке с королём. Вы спросите, милые ярлы, зачем нужна подобная связка? А я вам с радостью и смирением, приличествующим верноподданному, отвечу.
Оскар сегодня был в ударе. Мужчина просто светился от счастья осознания, что именно ему выпало сообщить столь важную информацию. Наверняка, обескураживающую.
— От того, сможете ли вы усиливать Дар короля или, наоборот, будете ослаблять его, зависит не только сила преемника короны, но и власть нынешнего правителя. А сильная власть обеспечит благоденствие подданных, процветание королевства и… убережёт нас от смуты.
— Разве нам угрожает смута? — ахнула Ингрид и тут же потупила взор, ужаснувшись собственной смелости.
Я поймала презрительный взгляд Тиры, адресованный Нильсен. Девушка на миг вышла из образа скромной претендентки в невесты короля, который она сегодня примеряла. «И это будущая королева!» — говорил он.
— Наше королевство всегда было и остаётся лакомым кусочком для соседей. Благодаря чистым бракам между Магами, мы ещё не растеряли свои Дары, подобно илиодорской крови, запятнавшей себя браками с оборотнями, — голос Янссон звучал излишне строго и назидательно, дребезжанием напоминая о тех временах, когда все мы учились в гимназических классах. А ведь в ту пору я обожала рассказы о других странах. Особенно о нашем ближайшем соседе — крае, где правили оборотни.
— Да и внутри королевства, убереги нас Всеблагой и его свита, — понизив голос, произнёс Оскар, — бывают неспокойные времена.
— Как сейчас? — глаза Бекки загорелись болезненным любопытством. И снова она произнесла вслух то, о чём все подумали. Не самая лучшая черта для будущей королевы.
— Это мне неизвестно, — сухо ответил Оскар и снова уткнулся в папку, делая вид, что проверяет, не отклонился ли от заранее намеченной речи.
Далее распорядитель ходил вокруг да около, так и не коснувшись главного: в чём конкретно будет заключаться испытание. Зато не приеминул подробно описать наши платья. Мол, они должны быть такими, какие надела бы дева, зная, что пришёл её последний день. Всё это попахивало излишним драматизмом и попыткой запугать.
В конце концов, я еле дождалась, пока он закончит, и спросила прямо:
— Что от нас требуется? Кроме пышных нарядов и вымытой головы?
Прозвучало неожиданно резко и цинично, но отступать и смягчать горечь вопроса было поздно. Я не стала и пытаться.
Тира одобрительно фыркнула.
С холодным потом на лбу, чувствуя, что все глаза прикованы ко мне, я продолжала смотреть на распорядителя, вдруг сделавшегося холодным и высокомерным. Если бы я строила из себя невинную простушку, не привыкшую держать язык за зубами и говорящую, что думает, по наивности, то, безусловно, мне многое простилось бы.
Но я смотрела с вызовом, предлагая всем участникам событий сбросить маски. А это было хуже, чем дерзость провинциалки. Это походило на бунт. Смуту, про которую так красочно говорил Оскар.
