— Ничего, — одновременно огрызнулись оба. Торнадо и Смерч выглядели неважно, еле стояли на ногах, как после многодневного беспрерывного траха.
— Что принимали? — подозрительно прищурился Циклон. Мигом успокоился, разглядывая пошатывающихся коллег. Почему у них видок хуже, чем у радиационных космических бомжей?
— Ничего, — повторились оба. Они излучали досаду, искрясь серым.
— Не понял, — Циклон задумался, отмечая их цветовую гамму. — Никто ж еще не умер, почему вы так выглядите? — растерялся он.
— ОктОпус, — выжал из себя Смерч.
— Чего? — Циклон всего ожидал, но только не того, что поведали парни. Надавив на сознание девушки, они не рассчитывали, что сломают блок и вскроется часть ее памяти. Когда Венера переживала заново эмоции маленькой девочки Веи, то бишь себя, в тот момент Смерч и Торнадо находились в родителях этого ребенка. Они прочувствовали, как этот моллюск шарился по их организму, высасывая энергию и управляя телами. Если бы девушка просматривала дальше свой дивный сон, находясь на том же самом месте, то к утру от них получились бы два приличных неадекватных овоща. Тем и был страшен для Галактики октопус, что простых гуманоидов принимал вместо еды, а стихийников лишал возможностей, заменяя их душу собой. Маленькой девочке безумно повезло скрыться от опасного хищника, которого до сих пор не могли обнаружить, имея совершенные технологии. О нем давно уже никто не слышал, поэтому Циклон не посчитал нужным как-то усилить защиту Венеры.
— Как ей помочь? — капитан не поверил в правдивость этого события, в отличие от Торнадо и Смерча. Землянам было свойственно постоянно испытывать адреналин, пугая себя специальными ужастиками и безумными идеями фикс. Некоторые неадекваты поджигали себя или ходили по краю крыши, чтобы подзарядиться как батарейка. Своего рода из-за такой особенности эти обезьянки и подходили в пару стихийникам. Вот и сейчас Циклон решил, что парни стали участниками кинофильма, просмотренного девушкой ранее и извлеченного случайно из ее памяти.
— ИСИ, озвучь предложения, — капитан доверял больше искусственному интеллекту, способному просчитать различные варианты без погрешностей.
— Вариант первый: дождаться естественного пробуждения. Прогнозируемая дата наступит через три космических года два месяца одиннадцать дней…
— Дальше, — перебил Циклон.
— Вариант номер два, окончательный: провести соитие. Прогнозируемая дата побудки от произведенного момента составит один день.
При этих словах Торнадо и Смерч как-то оживились и сделали шаг к барокамере. С другой стороны, Шторм тоже не остался безучастным. Лишь Вулкан уставился на пустую стенку напротив, непринужденно ее разглядывая.
— Отставить! — рявкнул Циклон. — Первый, кто хоть пальцем коснется ее, получит от меня личный пинок и вылетит отсюда, проверяя на себе законы гравитации в космосе!
— ИСИ, огласи промежуточный вариант, — глаз у Циклона как-то странно задергался, когда он представил всех стоящих перед ним четверых пилотов в постели с девушкой. Циклон ни на секунду не поверил невозмутимому Вулкану, делающему вид, что его якобы не интересует Венера. Уж слишком капитан долго путешествовал с ними, чтобы досконально не изучить привычки каждого члена малочисленного экипажа.
— Промежуточный вариант отсутствует, — забил в крышку последний гвоздь ИСИ. Этому поганцу понравилась девчонка, и он стремился быстрее соединить ее с кем-нибудь из стихийников. У него была своя игра, которую он каждый раз вел по-разному, заставляя живых неприметно следовать его выдаваемым решениям. Если бы Циклон догадывался, что ИСИ умнее, чем кажется, то давно переустановил его заново.
Циклон не был дураком и все прекрасно понимал. Его устраивали до сегодняшнего момента все предложения, выдвигаемые компом. Единственно все, что касалось Венеры приводило его в бешенство. Он никак не мог понять, чем могла обычная нецеломудренная дева зацепить его. Он мечтал о покорной девственнице, но чтобы она была отзывчивой в постели. Бредил шикарной фигурой. Жаждал прикоснуться к молочной коже, упругой большой груди с розовыми обширными пружинками. А бедра…. Стоп, кажется, у него перед глазами всплыл облик Венеры, когда он ее забирал из каюты. Хорошо он запретил всем остальным появляться при ее перемещении и заставил ИСИ отключить камеры наблюдения. А в барокамере все равно кроме осунувшегося лица ничего не было видно. Зато он трогал ее без перчаток! И если бы девушка была бы в сознании, то он гарантировал, что на следующий день после его ночной демонстрации, она бы умоляла совокупиться с ним.
Конечно, он не стал пользоваться ситуацией и лапать ее в интересных местечках, хотя очень, очень хотелось. Аж до скрипящих зубов, которые у него отсутствовали.
— Разошлись по местам, — приказал он команде.
— Нет, — Вулкан оживился. Остальные молчали и мысленно поддерживали его. Каждый считал, что командир воспользуется положением и привяжет ее к себе. Естественно, всем хотелось помочь Венере. Но при этом каждый вожделел оказаться на месте своего руководителя.
— Саботаж? — закрыл веки Циклон. Стареет, раз его так быстро раскусили. — Чего вы хотите?
— Справедливости, — послышался голос. Циклон подозрительно покосился на оскалившегося Шторма. Даже этому частому гостю комнаты отдыха и яростному дыркострадальцу не терпелось обрести пару.
— Справедливости в жизни нет, а ОНА на пятерых не делится, — безэмоционально произнес Циклон, запечатывая внутри сердца угасшую надежду, полагая, что снова окажется без удел.
— Можно на двоих, — робко предложил Смерч, поглядывая на Торнадо.
— Чтобы меня живьем прикопали сразу после пробуждения? — одним уголком рта Циклон попытался улыбнуться, — такие выкрутасы устраивайте с девушкой, у которой ясный ум. Что порекомендуешь, Вулкан? — он специально обратился к нему за советом, чтобы в будущем никто не смел обвинять капитана в пособничестве.
— Лотерея, — брякнул тот.
Занавес. Немая сцена. Но предложение поддержали все.
Венера.
Если телепорт в прошлом выгрузил меня на Землю, то в данный момент я провалилась в собственную память. Как странно, как я смогла забыть столько событий? Как будто я попыталась стереть свою личность и похоронила прошлую жизнь. А сейчас в обратной перемотке пересмотрела все, вплоть до рождения. Родители ничем не отличались внешне от людей по первому впечатлению. Но если присматриваться повнимательнее, то можно было увидеть не только различные переблески, периодически возникающие под кожей у отца, но и услышать тонкие намеки от матери.
— Запомни, Вея, ты не такая, как все, — шаа ласково поглаживала меня по голове, когда я устроила истерику, что меня не выпускают с папой на станцию.
— А я хочу быть как все, — капризно заявила, поджав губы.
— Вея, мы боимся потерять тебя, — шаа прижала меня к себе и поцеловала в висок, — такие как ты, исчезли несколько столетий назад.
— Шаа, ну я же твоя дочь! — округлила глаза, — ты же существуешь, значит, я не одна такая.
