— Они уходят, — ворчал крокодил, сердито глядя на детей.
— Во всем виновата инфляция, — ответил аллигатор. — В наши дни все поднимается, даже еда.
— Ну, неплохая была попытка, — крокодил вздохнул и отвернулся.
— Скорее всего, они все равно невкусные, — аллигатор тоже отвернулся.
— Фу! Какая наглость! — вскипела Корделия, упираясь кулаками в бока. — Я тебе покажу, какая я ммффпффмпт! — последнее слово было вызвано тем, что Магнус зажал ей рот и прошипел на ухо:
— Замолчи! Мы меньше всего хотим, чтобы они знали, какая ты сладкая и нежная!
Корделия убийственно посмотрела на брата через запястье, но прикусила язычок.
— Пойду поохочусь на гуппи, — завершил крокодил.
— Ага, — аллигатор взмахнул хвостом, — а я на раков.
— Тоже неплохо, — согласился крокодил. — Пока, аллигатор.
— С приветом, крокодил.
Они уплыли и исчезли в мутных водах реки.
— Ух! Хвала небу, мы это пережили! — Корделия посмотрела вслед двум рептилиям и снова вспыхнула: — Как они посмели называть меня невкусной!
— Ты бы не захотела, чтобы они узнали правду, сестра, — заверил ее Магнус.
— Пошли, — приказала своим чадам Гвен. — И побыстрей: я не хочу дать им время передумать.
Глава шестая
Однако не успели они отойти, как Корделия остановилась, пристально глядя в траву.
— Что это такое?
— Дай-ка взглянуть! — Джеффри подскочил к ней, да и Грегори свернул к ним. Гвен оглянулась, заинтересовавшись, и тоже подошла.
В густой траве пробиралось насекомое, и так целеустремленно, что Джеффри даже прошептал:
— А это не клоп-воин?
— Это вовсе не клоп, — над людьми нависла большая голова Фесса. — На самом деле это жук, дети. Но странно…
Род сразу встревожился.
— Что странно?
— Я думал, они вымерли.
— Кто? — спросил Грегори.
— Этот вид насекомых. Это скарабей, такие представлены в искусстве Древнего Египта.
— А вот еще один, — сообщил Магнус, отойдя на десять футов в сторону. — Он ползет… точно, к папе!
— Ко мне? — Род глянул вниз и заметил еще одного скарабея, пробирающегося сквозь траву. — Эй, я тоже вижу одного! Только он направляется к тебе!
— Ко мне? — Магнус нагнулся. Корделия захлопала в ладоши.
— Они, наверное, ищут друг друга!
— Вряд ли, — возразила Гвен. — Они направляются к волшебному кольцу.
Все подняли взор и увидели на полпути между Магнусом и Родом круг примятой травы — и в самой его середине гудящий камень, больше среднего по размерам.
Род нахмурился.
— Что это? Малый народец помогает разбрасывать камни?
— Ну уж, нет! — не согласилась Гвен, насмешливо посмотрев на мужа. — Ты ведь знаешь, что когда малый народец танцует кругами, то оставляет похожие кольца — но здесь-то примято все, а не только окружность.
— Кто же тогда это сделал? — спросил Грегори.
— Может быть, сам камень, — медленно предположил Фесс. Он подошел ближе, стараясь не наступить на скарабеев, и опустил голову к самому кругу. — Смотрите, тут небольшое углубление, нечто вроде природной чаши. Если камень сохранил под конец достаточно инерции, он мог, упав, кататься по кругу, пока…
На дальней стороне круга из травы выбрался скарабей, покачался на краю и упал в углубление.
— Ух ты! — Корделия захлопала в ладоши. — Вот и четвертый!
— Наши тоже подползли, — заметил Грегори.
Магнус подошел к чаше, шагая осторожно и пристально глядя в траву.
— Мой приближается.
— Мой тоже, — Род стоял только в шаге от края. — Их всех притягивает камень.
— Даже скарабеев! — воскликнула Гвен. Грегори присмотрелся внимательней.
— У них какая-то странная расцветка, мама, синевато-серая. Можно подумать, что они сами из камня.
Род нахмурился.
— Тогда возникает вопрос, привлекает ли камень жуков или он сам их создал.
— Это не важно: они всего лишь ищут своих, — указал Фесс. — Вопрос чисто академический. А важно то, что все они движутся к камню.
Четыре скарабея приблизились к камню, вытянули свои антенны, коснулись его практически одновременно — и застыли, засверкали, изменили цвет.
— Они стали серебряными! — восхитилась Корделия.
— Значит, камень преобразовал их? — спросил Джеффри.
— Или они преобразовали камень! — возразил Грегори. — Смотрите!
Камень заблестел, зазвенел, и его музыка перешла в легкую скользящую мелодию. Но басовые удары ритма по-прежнему не стихали.
— Что же это за чудо? — выдохнул Грегори. Магнус нахмурился.
— Камень сделан из ведьмина мха — иными словами, это воображение, ставшее материальным. Может, эти жуки — тоже чей-то каприз?
— Каков бы ни был их источник, у них есть определенная цель! — заключила Корделия. — Смотрите, куда они ползут!
Четыре скарабея соединились в один отряд и разом повернули в одну сторону. Затем решительно отправились навстречу миру.
Грегори вскочил.
— Мы должны пойти за ними. Не спрашивайте, откуда я это знаю. Но я знаю!
— Они повернули на юг, — Джеффри внимательно наблюдал за скарабеями.
— Корделия, — позвала Гвен, — перестань танцевать и иди за нами.
— Они коснулись другого камня! — тем временем воскликнул Джеффри.
Неуловимая скользящая мелодия усилилась.
— Они ползут дальше! — Магнус с интересом следовал за серебряными скарабеями.
Позади с пушечным выстрелом взорвался первый камень.
— Ложись! — закричал Род, и дети бросились наземь. Камень пролетел у них над головами. И почти сразу скользящая музыка камней снова усилилась.
— Он передает свое напряжение другим камням, — пробормотал Магнус.
Но Род уже встал и смотрел на северо-запад.
— И забирает с собой лучшую музыку. Корделия сердито спросила:
— Почему ты говоришь «лучшую»? Разве может быть музыка лучше этой?
— Та, которую создает его брат, — Род пошел к другому камню. Постоял недолго, прислушиваясь, потом утверждающе кивнул: — Эта музыка богаче, полнее.
— Дай-ка послушаю, — Гвен подошла и удивленно склонила голову. — В самом деле, в ней прослеживаются какие-то дополнительные мелодии.
— Еще и еще! — крикнул Магнус через луг. — Они оставляют за собой все более широкую полосу музыки.
