Зверь опустил голову, хвост его застыл.
— Нет, все совсем не так плохо, — возразил Джеффри, гладя пса по голове и почесывая у него за ухом. — Ты замечательный зверь, и мне очень хочется, чтобы ты стал моим товарищем на все годы юности.
Пес с надеждой поднял голову.
— Ты не можешь терпеливо подождать здесь? — спросил Джеффри. — Когда мы вернемся, то обязательно возьмем тебя домой. Ты будешь служить мне?
Пес смотрел на него. Потом снова раскрыл пасть и несколько раз ударил по земле хвостом.
— Хороший парень! — Джеффри потрепал его за уши и вскочил. — Жди нас в готовности и станешь конюшенным псом… Хорошо, Фесс? — и мальчик с затаенным страхом посмотрел на коня.
— Для меня будет большой честью разделить конюшню с таким верным спутником, Джеффри, но ты понимаешь, что решение все равно остается за твоими родителями.
— О, конечно, Фесс! Но если ты разрешишь ему жить в конюшне, я думаю, мама не станет возражать!
— Ну, пошли! — Корделия смотрела на эту сцену с плохо скрываемым нетерпением. — Запад ждет!
— Пошли! Иду с радостью! — Джеффри повернулся и пошел. Он лишь дважды обернулся, чтобы помахать рукой. И даже не слышал, как Корделия что-то прошептала о большом дурно пахнущем слюнявом псе.
Глава восьмая
Лес поредел, деревьев стало меньше и все они как-то исхудали. Тропа медленно и незаметно ползла вверх, и когда утро подходило к концу, дети выбрались на высокую вересковую пустошь. Ветер трепал им волосы, а широкий открытый вид веселил сердца.
— Ух ты! — воскликнула Корделия. — Хочется танцевать!
— Пожалуйста, не нужно, — быстро сказал Фесс. Даже сюда от далеких камней доносились звуки музыки.
Магнус осмотрелся, нахмурив лоб.
— Что-то не видать никакого пруда или источника, Фесс.
— Да, ручьи здесь в редкость, — подтвердил робот. — В такой местности открытая вода встречается редко. Когда найдем, нужно будет наполнить меха.
— А если не найдем?
— Не повернем назад, пока не найдем, — решительно сказал Фесс.
— А мы не искушаем судьбу, Фесс?
— С обычными детьми — да. Но вы можете летать; когда начнете испытывать жажду, полетите.
Корделия глотнула.
— Я уже хочу пить.
— Только потому, что мы об этом заговорили, Корделия.
— Я могу по-быстрому слетать к ручью, у которого мы ночевали, — предложил Грегори.
Фесс поднял голову.
— Конечно! Я постоянно упускаю из виду ваши способности.
— Ты хочешь сказать, что забываешь, что мы можем делать?
— Не «забываю», — возразил Фесс.
— Он просто не хочет признавать их, — прошептал Джеффри Магнусу, но старший брат утихомирил младшего.
Фесс сделал вид, что ничего не слышал.
— Ну хорошо, так как вы в любое время способны раздобыть воду, можно не опасаться жажды. Но здесь есть трясины, дети. Оставайтесь на тропе: эти полоски мягкой почвы могут проглотить вас целиком.
— Не смогут, когда с нами ты, — пропел Грегори.
— Но мама рассердится, если ты извозишь одежду, — заметила Корделия. — Так что смотри, куда ступаешь, брат.
Грегори надул губы, но послушно зашагал по тропе. Впереди рядком шли Джеффри и Корделия, а замыкал строй Фесс.
Поднявшись на гребень небольшого хребта, они повстречали огромный камень, перегородивший тропу. На камне преспокойно покоилась пара голубых девичьих туфель.
Корделия радостно вскрикнула и подбежала к камню.
— Ой! Какие они красивые! — девочка подхватила туфли и принялась разглядывать их на солнце. — И какие мягкие!
— Мягкие? — переспросил Грегори, широко раскрыв глаза. — Значит, они из ткани, сестра?
— Нет, из кожи. Бархатные на ощупь.
— Такая кожа называется замша, — объяснил Фесс. — Корделия! Они не твои!
— А чьи же еще? — Корделия поспешно разулась и решительно натянула на ноги голубые туфли. — Если кто-то оставил их и ушел, значит, они ему не нужны! И посмотри, они совершенно новые!
— Тогда почему я им не доверяю? — нахмурился Магнус.
Уже привычная басовая нота прозвучала особенно громко. Магнус отпрыгнул, и точно на его место упал новый камень.
— Чума на эти шумные камни!
— Они и есть чума, — Грегори обиженно посмотрел на сестру. — Корделия! Не нужно!
Ноги Корделии ступали в такт музыке камней, все тело гибко раскачивалось.
— Да почему нет? Теперь я понимаю, почему в этой музыке такой сильный ритм. Для танцев.
— Мне еще долго не захочется танцевать, — заявил Магнус, — после того, как я видел других танцующих. Перестань, Делия! Пошли отсюда!
— Никакого вреда в танцах нет, Магнус, — назидательно вставил Фесс. — Пусть позабавится несколько минут: мы ведь никуда не торопимся.
Магнус удивленно посмотрел на коня; в его взгляде ясно читалось, что он подозревает Фесса в предательстве. Но Фесс только продолжал смотреть на Корделию, неподвижный и терпеливый, как железная плита.
— Ничего глупее не видел, — фыркнул Джеффри, — танцевать под это дурацкое ДУ-ДУ-ДУ, — он фальшиво напел мелодию и задергался в гротескной пародии на танец Корделии. Она гневно закричала:
— Злой мальчишка! Неужели ты просто не можешь видеть, как кто-то радуется, и не помешать?
— Осторожней, брат, — предупредил Магнус. — Ты тоже шагаешь в такт.
— Запросто, — саркастически подтвердил Джеффри. Но уже буквально через пару тактов и думать забыл напевать свою музыкальную пародию, шаги его становились все более проворными и легкими, а на лице заиграла улыбка.
— Тебе нравится не меньше, чем мне, — усмехнулась Корделия.
Джеффри резко остановился, побледнев от оскорбления.
— Никогда! Это девчоночья игра!
— Когда подрастешь, тебе тоже понравится, Джеффри, — заверил его Фесс. — И общество молодых леди станет одной из величайших радостей для тебя.
— Тогда я не желаю расти!
— Не нужно так говорить, прошу тебя, — быстро проговорил Грегори, — на Греймари самые необычные желания могут невзначай исполниться.
Джеффри сердито посмотрел на брата, но ничего не ответил.
— Ну, мы достаточно задержались здесь, — подытожил Фесс. — Пошли, Корделия. Кончай свой танец: пора продолжить путь.
— Ох, ты все удовольствие испортил, — пожаловалась Корделия. — Но солнце уже низко, и в самом деле пора идти.
— Тогда пошли, — повторил Магнус. — Перестань танцевать.
