— Значит, по-твоему, Пак вылеплен из ведьмина мха?
— Да, я могу сказать это, когда он не слышит. Но, вероятно, так оно и есть.
— Но ведь тот, кто его создал, должен уже пять столетий лежать в могиле! — возразил Магнус. — Каким образом Пак до сих пор сохранился?
— Я думаю, его поддерживает вера других людей, — вмешался Фесс. — Можно сказать, что на Грей-мари сверхъестественное живет в климате веры.
— Значит, и другие люди, способные проецировать мысли, постоянно поддерживают его? — Магнус медленно кивнул. — В это я могу поверить. Но как он сам может мыслить?
— А мыслит ли он по-настоящему? — спросил Грегори.
Род содрогнулся.
— Это философский вопрос, который я бы не стал поднимать в настоящих условиях, Грегори, — на самом деле он не хотел поднимать его уже больше десяти лет. — В данный момент достаточно сказать, что Пак и все остальные эльфы проявляют симптомы подлинного мышления.
— А то, что квохчет и скребется, должно быть курицей, — пробормотал Джеффри.
— Чем-чем? — переспросила Корделия.
— Курицей! Курицей!
— Не кричи: повредишь голосовые связки…
— Неужели они настолько реальны, что могут… гм… — Магнус оглянулся на сестру и покраснел, — иметь детей?
— Мне нетрудно было принять такую мысль, — сказал Фесс, — как только я освоился с концепцией существования ведьмина мха. Вопрос в том, каким делают эльфа из ведьмина мха.
— И если мы допускаем для эльфа возможность мыслить, — продолжила Гвен, — почему бы не допустить, что камни могут создавать музыку?
— Но ведь нет никаких сказок о поющих камнях, мама! — возразил Джеффри.
— Какая разница? — ухмыльнулся Род. — Если местные жители верят в волшебство, они могут поверить во все, что способны вообразить.
— Но ведь настоящий камень не может создавать музыку? — с тревогой спросил Джеффри.
— Настоящий камень — нет, — медленно проговорил Фесс, — хотя он может определенным образом вибрировать и резонировать…
— Тогда и камень может играть музыку.
— В некотором виде — да; но сам по себе создавать музыку он не может. Зато человек может создать предмет, который будет выглядеть точно как камень.
— Ты говоришь о молекулярных контурах, — заметил Магнус, радуясь возвращению на привычную почву физики.
— Естественно. Вы все видели кольцо, которое носит ваш отец. В камне находится молекулярный контур, а в оправе — другой.
— А может оно создавать музыку?
— Кольцо твоего отца? Нет, но оно может «слышать» музыку и посылать ее в приемник за ухом. Но можно создать и контур такого размера, который окажется способен производить простейшую музыку. А это все, что мы здесь слышали.
— И он может выглядеть как камень?
— Может, — подтвердил Фесс, а Род объяснил:
— По-своему такие контуры и есть камни, поскольку обычно их делают из кремния, но делают очень тщательно.
— Ага! — Магнус поднял голову, наконец связав отдельные факты. — Этим ты и занимался, создавая амулет, который потом отдал маме!
— А она очень благоразумно отдала его аббату. Да!
Корделия озорно посмотрела на коня-робота.
— Ты доволен плодами своего обучения, Фесс?
— Не могу отрицать, Корделия: мальчик усвоил все очень хорошо, несмотря на помехи. Он не только усвоил информацию, но и научился думать, что совершенно другое дело, хотя и связано с предыдущим. Он даже начал находить удовольствие в учении и постепенно понял, что это источник радости. И теперь ищет новую информацию для отдыха.
Род постарался не покраснеть. Джеффри содрогнулся.
— Как можно находить удовольствие в учении?
Это спасло Рода.
— Можешь мне не поверить, сын, но такое бывает.
— Я видел, как ты читаешь о знаменитых полководцах прошлого, Джеффри, — вставил Фесс. — Когда ты поймешь, что даже установление мира исходит из того же источника, что и войны, ты узнаешь, что буквально любая информация способна принести радость.
— Молю Небо, чтобы я этого не узнал! — воскликнул Джеффри.
— Но если тебе так нравилось учиться, папа, почему ты так редко ищешь новых знаний? — спросила Корделия.
— Вовсе не редко, — возразил Род. — У меня всегда находится время прочесть пару-другую лишних книг.
— Иногда очень лишних, — добавила Гвен.
— А что касается исследований, — пояснил Фесс, — то у вашего отца просто никогда не хватает времени для такого удовольствия.
— В этом году он нашел такое время, — заметила Корделия.
— Нашел, и это было большим облегчением, — сказал Род, потягиваясь. — Последние десять месяцев на Греймари царит мир. И когда ваша мать вежливо замечает, что я начинаю мешать ей в доме…
— О, я помню, как вы говорили, что папа уже давно не бывал в замке…
— Да, примерно, как в том случае. Поэтому я отправляюсь в космический корабль и приятно провожу время в лаборатории. Она маленькая, но очень вместительная…
— Неужели ты так никогда и не пустишь нас туда? — спросил Джеффри.
А Грегори ничего не сказал: он уже догадался о том, где помещается космический корабль, но еще боялся навещать его.
— Тебе там будет неинтересно, — заверил мальчика Фесс, пока Род искал достаточно тактичный ответ, — поскольку в лаборатории нет оружия. Лаборатория, однако, приспособлена для самых различных исследований, и ваш отец попытался вырастить молекулярный контур, который можно было бы использовать как псионный передатчик.
— Ну, ладно, полного успеха я не добился, — быстро признался Род, чтобы опередить критику. — Но все же как преобразователь кристалл приобрел некую ценность. Я бы поставил эксперимент на себе самом, если бы не… — он замолчал, покосившись на Фесса.
— Незачем скрывать от детей, — мягко сказала Гвен, — потому что они не проговорятся.
— Что-что? — озадаченно воскликнул Магнус. — У него есть свойства, о которых ты нам не говорил?
— Скорее не свойства, а побочные последствия, — вздохнув, ответил Род. — Он не только переключается с одной формы пси-энергии на другую, но может и обратить силу эспера против него самого.
— Ты хочешь сказать, что если я его надену и попробую мысленно поднять камень, то вместо камня подниму самого себя? — спросил Грегори, широко распахнув глаза.
— Мы и так можем поднимать себя, — фыркнул Джеффри.
— Я не могу, — вставила Корделия.
— Тебе и не захочется, — заверил ее Род. — Импульс мысли забирает энергию у окружающего и возвращается к тебе десятикратно усиленный.
