Андрей тяжело вздыхает и смотрит в окно.
Я вспоминаю фотографию в черной рамке в его инстаграм. Начинаю понимать, из-за чего Афинский сбежал заграницу. Он не мог жить с чувством вины. Оно грызло его изнутри, а знакомые места только усиливали эффект. Он уехал из страны, но видимо, его это не спасло.
Я стараюсь держать себя в руках. Теперь картина полностью сложилась. Феликс похитил Дину и заставил родить ему ребенка. Он держал ее в том же доме, что и меня. Только мне удалось сбежать сразу же, а ей пришлось жить с ним целый год. Скорее всего, Эрику было уже два или три месяца, когда она решилась на побег.
— Андрей, Феликс держал меня в той же комнате, что и Дину. Он заставлял меня носить ее вещи.
— О, боже…
— Это еще не все… Дина родила ему ребенка. Маленького мальчика. Его зовут Эрик.
— Какого ребенка?
Афинский бледнеет. Во все глаза смотрит на меня.
— Какого ребенка, Тася? — испуганно повторяет он.
Я сглатываю ком в горле. Стараюсь припомнить все, что видела. Рассказываю про вещи в зеркальном шкафу, про фотографии. И про знакомство с маленьким мальчиком, которого зовут Эрик.
— На вид ему годика четыре, может больше. Я не умею определять возраст детей. Но его глаза — они такого же цвета, как у тебя, Андрей. Честно говоря, я думала, что Дина — твоя бывшая девушка, и ребенок тоже твой.
Афинский в шоке. Кажется, своим рассказом я нанесла ему удар в спину, и теперь он судорожно глотает воздух, пытаясь прийти в себя.
— Я должен был догадаться… должен был догадаться, — бормочет он.
— Мне очень жаль, Андрей… правда, жаль.
— Ребенок… этот психопат пять лет прячет ребенка!
Его руки подрагивают, и, кажется, ему не хватает воздуха.
— Черт! Черт! Черт! — бьет кулаком по стене он. — Дина хотела сказать мне про ребенка, а телефон банально сел! Она хотела, чтобы я помог ей спасти ребенка…
— Андрей… — я хватаю его за руки. — Успокойся, пожалуйста! Ребенок в полном порядке! Он вел себя так, будто очень хорошо знает Феликса.
— В порядке?! Разве можно быть уверенным в поведении психопата, повернутого на религии, Тася?! Сегодня он его любит, а завтра сбросит вниз со скалы, потому что тот не захочет учить какой-нибудь религиозный стих!
Я сжимаюсь в комок и испуганно отступаю. Андрей прав.
— Прости, что напугал тебя, — спохватывается Афинский. — Это очень больная тема, а теперь она ожила вновь.
Он порывисто хватает меня за плечи и прижимает к своей груди.
— Хочешь, поедем, поищем дом? Вдруг мне удастся его узнать? — с надеждой поднимаю на него глаза я.
— Сначала надо посоветоваться со Шкуратовым. Он занимался делом Дины. Замени меня у плиты, я созвонюсь с полицейским участком.
Я наскоро допиваю кофе и начинаю готовить завтрак вместо Андрея. В пол уха слышу, как он разговаривает по телефону.
— Пробей по базе все данные. Сейчас мальчику должно быть около пяти лет. Возможно, его регистрировали. Имя — Эрик…
В моей голове сумбур. Маленький мальчик оказался ребенком Феликса и Дины. Одного не пойму, почему его прятали? И почему для Феликса была так важна моя девственность?
Когда Афинский возвращается на кухню, мной уже принято решение.
— Андрей, если надо, после завтрака я поеду с вами на поиски дома.
— Ты еще не очень хорошо себя чувствуешь, — озабоченно смотрит на меня он.
— Достаточно хорошо для того, чтобы сесть в полицейскую машину и прочесать окрестности. Как только Демид привезет мои вещи, можем отправляться.
Трель дверного звонка оповещает о том, что мой бывший свояк легок на помине.
Афинский идет открывать.
— Тася, привет, — заглядывает на кухню Демид. — Как ты?
— Уже лучше. Как там мама?
— Ничего, успокоилась. Ждет тебя домой. Вот твои вещи, Ира передала.
— Спасибо.
Я заглядываю в пакет. Там просторное трикотажное платье голубого цвета, белье и удобные кеды. То, что нужно моему израненному после бегства от Феликса телу.
— Останешься на завтрак? — встает за моей спиной Афинский.
— Нет, меня ждут пациенты. Надеюсь, Тася, тебя я там больше не увижу.
— Я тоже на это очень надеюсь, — улыбаюсь я.
— Все, убежал.
Демид взмахивает своей огромной ладонью и исчезает за дверью.
— Идем завтракать? — слышу за спиной мягкий голос Андрея я. Он притягивает меня к себе и дарит поцелуй в ложбинку у основания шеи.
— Идем, — шепчу в ответ.
Я чувствую, как его руки мягко скользят по моим бедрам, отодвигают полы халата и нащупывают обнаженную кожу. С наслаждением прикрываю глаза. Так приятно ощущать себя только его. Принадлежать только ему одному. Пусть это всего лишь утро в его квартире, и все остальное пронизано зыбкой неизвестностью и переживаниями — мой маленький островок счастья здесь, в его сильных объятиях.
Он медленно разворачивает меня к себе. Губы плавно опускаются на мои. Я обвиваю его шею руками и отвечаю на поцелуй — сначала робко, а потом все увереннее. Низ живота наполняется жаром. Дыхание сбивается. Его откровенные поглаживания, властные поцелуи… Мне нравится, как мы постепенно теряем ощущение реальности, растворяясь друг в друге.
— Завтрак, Тася… — выдыхает мне в шею Афинский.
— Да, точно… и мои вещи… надо наконец переодеться…
Я неохотно отрываюсь от него. Каждая клеточка моего тела противится этому.
— Идем завтракать, — с сожалением выдыхаю я.
После завтрака мы отправляемся в полицейский участок.
Оперуполномоченный Шкуратов озадаченно потирает небритый подбородок.
— Мальчик нигде зарегистрирован не был, — качает головой он. — Мы подали запросы в близлежащие больницы. Никаких документальных подтверждений его существования нет. Если ребенок и появился на свет, то роды проходили дома.
— Какая мразь… — сжимая кулаки, рычит Афинский. — Он заставил мою сестру родить ребенка дома? Без всякой медицинской помощи?
