— Доброе, соня! — слышны насмешливые нотки в голосе Андрея. — Значит, меня вчера раззадорила, а теперь спишь?
— Я и себя так раззадорила, что едва уснула под утро, — оправдываюсь я.
— Мне придется заставить тебя встать, моя милая принцесса, — продолжает весело звенеть в трубке Андрей. — Потому что я уже успел одолжить у отца небольшой катер. Ты с нами? Или уже передумала?
— Конечно, с вами! Дай мне немного времени, чтобы собраться.
— Заеду за тобой через час. Тебе хватит часа?
— Хватит. Я уже в процессе, — откидывая одеяло в сторону, оповещаю я.
Через час я полностью готова. Волосы собраны в высокий хвост, чтобы не мешали, а из одежды на мне белоснежные брюки с широкими брючинами (хорошо, что я люблю удобную одежду), светлая майка и удобные легкие кеды. Для морской прогулки в самый раз. На улице пасмурно, поэтому я беру с собой розовый кардиган с коротким рукавом.
Звонок в дверь сигнализирует о том, что за мной приехали.
— Мам, я уехала, — заглядываю на кухню я.
— Удачной морской прогулки, — слышится ответ.
Да, я сказала, что еду на прогулку. Я просто не могу сказать ей правду.
— Как ты себя чувствуешь? — громыхает Афинский, как только я открываю дверь.
— Намного лучше, чем в тот вечер, когда добралась до твоей квартиры, — улыбаюсь я. — Колени болят, но у меня широкие брюки, так что дискомфорт чувствуется не сильно. Главное, не сгибать ноги слишком часто.
— Хорошо, я доставлю тебя на машине прямо к катеру, а там тебе не придется много двигаться. Только вертеть по сторонам головой.
Он притягивает меня к себе и улыбается. Я обвиваю его шею руками, чувствую аромат его туалетной воды с нотками морского бриза, и таю от счастья.
— После того, как ты осталась на ночь в моей квартире, без тебя там очень одиноко, — многозначительно шепчет мне он.
— Ну, может, ты тогда пригласишь меня на чашечку кофе после нашей морской прогулки? — касаясь ладонями его гладко выбритых щек, улыбаюсь я.
— Все зависит от того, что мы нагуляем.
Когда он прижимает меня к себе, я теряю голову. Не могу ни о чем думать, только о том, как сладко целуют его губы и как нежно могут гладить его руки.
— Поехали, принцесса. Папа ждет нас на пристани.
— А он, что, поплывет с нами?
— Он сказал, что не может позволить кому-то другому вести его судно, — поясняет Афинский и крепко сжимает мою руку в своей. — Так что вперед.
Мы идем к лифту, который медленно спускает нас на первый этаж.
— А ты сказал отцу про истинную причину нашего путешествия? — уже возле машины спохватываюсь я.
— Про ребенка не сказал, Тася. Они с мамой сойдут с ума, если узнают, что у Дины есть сын, которого прячет Феликс.
— Мне жаль, что так вышло. — Вздыхаю я. Совсем не хочется, чтобы родители Андрея переживали.
— Тась, не говори так. — Хмурится он. — Я считаю счастьем то, что тебе удалось вырваться из плена. Когда ребенок родился, его уже похитили. Он не подозревает, что находится во власти психопата. Остается только надеяться на то, что Феликс к нему привязан по-настоящему и не причинит вреда.
— Он говорил, что ребенком занимается няня. Возможно, мальчик не все время находится под его надзором. Если Феликс в разъездах по своим отелям, за мальчиком присматривает кто-то другой.
— Все эти наши «может» — только предположение. Чтобы узнать наверняка, нам надо попасть в дом.
Афинский отключает сигнализацию и помогает мне забраться на переднее сидение своего «кроссовера». Машина трогается с места. Мы едем к причалу.
Юрий Семенович ждет нас у входа на пристань. Капитанская фуражка как у Остапа Бендера делает его похожим на боцмана.
— Тася! — раскрывает мне объятия он. — Как же я счастлив видеть тебя!
— Я тоже…
Прижимаюсь к нему и чувствую невероятное тепло от нашей встречи.
— Куда вас везти? — провожая нас к своему небольшому катеру, интересуется отец Андрея.
— Вдоль берега. Надо осмотреть окрестности с воды, — туманно отвечает Афинский. — Поплывем в сторону выезда из города.
Он помогает мне преодолеть ступени, и мы оказываемся на судне. Подержаное, но крепкое, оно внушает надежду, что на этот раз поиски увенчаются успехом.
Серое небо и волнующееся сизое море совсем не настраивают на романтичный лад. Но катер медленно набирает вход, а мы с Андреем по очереди смотрим в бинокль его отца, пытаясь отыскать хоть что-то, напоминающее спуск к морю.
Начинает накрапывать противный мелкий дождик.
— Уйди в рубку, Тася, — зовет меня Юрий Семенович.
— Нет, — качаю головой я.
— Вымокнешь и простынешь. Не хватало еще, чтобы в довершение всех своих приключений ты подхватила простуду, — бурчит он.
В какой-то момент нашего путешествия вдали мне удается заметить нечто, напоминающее заброшенный спуск.
Я с волнением сжимаю руку Андрея. Мне не нравятся клубы дыма, напоминающие низко летящие грозовые облака.
— Твою мать… — срывается ругательство у него. — Па, давай подойдем ближе к берегу! Неужели пожар?
— Плохо дело… — ворчит в рубке Юрий Семенович. — Если второй этаж надстраивали, точно использовали легковоспламеняющиеся материалы. Проще всего использовать легкий по весу материал, если дом не рассчитан на второй этаж.
Наш катер приближается к скалам. Черные клубы дыма обволакивают поломанный спуск и тянутся над маленьким кусочком пляжа.
— Он поджег дом! Вот сволочь… — сжимая от бессилия кулаки, рычит Андрей. — А вдруг там ребенок?
— Нет, нет… — испуганно качаю головой я. — Феликс заботился о ребенке. Он не смог бы так поступить.
— Мы можем подплыть ближе?! — поворачивается к отцу Андрей.
— Еще пара-тройка метров, не больше… какой ребенок?
Но Афинский не отвечает. Он напряженно всматривается в открывшийся нам пейзаж.
— Черт, если мы поплывем обратно к пристани, а потом попытаемся найти дом сверху, на машине, потеряем время. Придется плыть.
