— Но, к сожалению, Александросу, срочно пришлось уехать по делам в Нью-Йорк. Печально конечно, но чем дольше расставание, тем слаще встречи. Ну да что я тебе буду рассказывать, сама понимаешь, — демонстративно прикрыла ладошкой рот и зевнула. — Ой, все, надо подремать, рано проснулась.
Когда же она уйдет наконец-то? Я сейчас не выдержу. Уйди пожалуйста, хватит! — молила я про себя. Хотелось уши закрыть руками и выть от злости и жалости к себе, оттого, что такая дура, оттого, что на какой-то миг позволила себе понадеяться. Дура, какая же я все таки дура!!! Но этот шторм бушевал внутри, снаружи я была спокойна. Наверное, меня мог выдать только остекленевший взгляд и чуть подрагивающие пальцы, которыми я судорожно сжимала бокал.
***
Вероника внимательно следила за ней, и ей нравился произведенный эффект. Что-что, но этого мужчину просто так отпускать она не хотела. И если есть хоть один шанс, она им воспользуется. А методы… методы не имели значения. Вышвырнул ее как кошку блохастую, вежливо так, но вышвырнул из своей комнаты, и ради кого? Когда увидела, как утром, эта потаскуха бежит к гостевому дому, сразу все поняла, сложила два плюс два. Даааа, хорошо пристроилась шалава, тут миллионер во всей красе, а тут Илья — маминькин наследник миллионов. Ну уж нет…. Она, Вероника, своего не упустит. Помимо наживы, она чувствовала немалое влечение к этому мужчине. Ну что же, пора выпустить последний контрольный в голову, и чтоб наверняка.
— Да, и там тебе Алекс просил кое-что передать, сказал, что ходил вчера париться и нашел в бане белье какое-то. Ну, а поскольку никто не признался в утере, остаешься только ты. Погоди минутку. Принесу. У меня оно наверху, на втором этаже, я быстро, — уточнила она.
Как же девочка побледнела, о дааа… Вероника упивалась своей местью, как толпа упивалась казнью в средневековые времена. Не теряя ни минуты, она быстрым шагом пошла в комнату.
***
Как только Вероника исчезла из поля зрения, я быстро подскочила и побежала в свою комнату. Не реветь, не реветь, не реветь. Найти Марину, Андрея, убраться отсюда и забыть все как страшный сон, быстрее. Я ворвалась в комнату. К счастью, Марина была там и складывала вещи.
— А я думаю, куда ты подевалась? — мельком глянув на меня, продолжила свое занятие Маринка. — Я тут, как стойкий оловянный солдатик, засунув свое любопытство, ну ты сама знаешь куда, ее не бужу. Даже ушла, чтобы ненароком не начать случайно громыхать кастрюлями над твоим ухом. Очень хочется послушать историю жаркой незабываемой ночи. А она поднялась и по-тихому свалила.
И тут я не выдержала, издала полустон — полувсхлип, упала на кровать и спрятала лицо в подушке, истерика подкатывала семимильными шагами. Рыдания душили. В голове только один вопрос крутился: «За что? За что? За что? За что он так со мной?» Это даже для него жестоко. И тут же мерзкий внутренний голосок: «А я предупреждал». Как я себя чувствовала? Как будто меня раздели догола, изваляли в дерьме, и выставили, как пугало, на посмешище. Как будто раскаленный до бела вертел проник внутрь и накручивает, накручивает, накручивает мои внутренности. Мне было больно, душевная боль переросла в физическую.
Мне что-то говорила Марина, гладила меня по голове, что-то продолжала и продолжала говорить. Но я не слышала, меня оглушили, меня выпотрошили.
— Если так плохо, давай еще на одну ночь у Олега останемся, я вроде с ним немного поладила, — донеслось до моего сознания как сквозь вату. Это меня отрезвило. Что? Я? Здесь? Еще одна ночь? Да ни за что! Прочь отсюда, домой. Я вскочила.
— Нет, Марина! Мы уезжаем и прямо сейчас. Ты как хочешь, а я поеду, — твердо сказала я, вытирая слезы.
— Ну здрасьте, конечно, мы вместе. Вместе приехали и вместе уедем, сейчас Андрея наберу.
Набрала Андрея, договорились об отъезде.
— Ну все в порядке, через пол часа выезжаем. Тебе помочь собраться? — предложила Марина.
Я отрицательно мотнула головой.
— Пойду умоюсь, — встала я.
— Сонь, ты мне ничего не хочешь рассказать? Смена твоих настроений меня пугает: с утра счастливая, потом вне себя, потом чересчур сосредоточенная.
— Мариш, ты знаешь, я тебя люблю. Но, очень прошу, давай вернемся в город и позже я тебе все расскажу.
— Хорошо, дорогая, как скажешь, — сдалась она.
25
Так, через три часа я наконец-то оказалась дома. Закрыла дверь, кинула сумку и без сил опустилась на пол. Прислушалась к себе — подозрительная тишина: ни мыслей, ни эмоций. Делать ничего не хотелось. Отключила телефон, скинула с себя одежду, тут же бросив ее на пол, одела свою любимую футболку с котом и рухнула на кровать, надо попробовать уснуть.
Проснулась от настойчивого звонка в дверь, еле разлепила веки, нехотя выбралась из кровати. Прошлепала босиком в коридор. Открыла неугомонному визитеру.
— Ну, мать, ты даешь! — громогласно приветствовала меня Маринка, взволнованно оглядывая меня с головы до ног. — Телефон отключен, признаки жизни не подаешь. Уж скоро сутки, как я пытаюсь к тебе прорваться. И дверь еще не с первого раза открываешь. Еще немного и я бы вызвала МЧС.
— Марин, не кричи, — поморщилась я, — голова болит. Сколько времени?
Я развернулась и поплелась на кухню.
— Прости, прости. Я просто перенервничала, — уже тише сказала Марина, проходя за мной и усаживаясь за стол. — Уже час дня.
— Как час дня? Это ж сколько я проспала? Ничего себе, — удивленно посмотрела я на подругу. Отвернулась и поставила чайник. — Чай будешь?
— Давай. А я тут как раз принесла твой любимый чизкейк.
— Спасибо, — без энтузиазма ответила я. Есть не хотелось совершенно.
— Ой, пока не забыла, — вскочила она, ушла и вернулась с пакетом в руках. — Андрей, когда меня довез, вспомнил про пакет. Вероника просила тебе передать, сказала, что ты забыла.
Я схватила пакет и швырнула его в мусорку, заранее зная, что в нём.
— Ээээ, ты чего? Даже не глянешь, что там? — изумленно уставилась на меня Марина.
— Нет.
— Просто нет и все? Соня, хватит. Иди-ка умойся, а я пока нам чай налью. Пора поговорить. Твои действия ненормальны. Или, может, мне не стоит знать? И это твой личный секрет?
— Да нет, Мариш, нет секрета. Ты права. Я в душ. А потом поговорим.
Будь счастлив тот, кто создал душ, — подумала я, выбираясь из душевой кабинки и вытираясь большим махровым полотенцем. Действительно полегчало.
— Ну, наконец-то! Думала ты там утонула, — улыбнулась подруга.
Мы сели за стол, и я рассказала все в подробностях, ну или почти все, опуская интимные детали той ночи. Даже, несмотря на то, как он со мной обошелся, я была честна перед собой — это была самая лучшая ночь в моей жизни, самый потрясающий секс. Мне хотелось, чтобы эти подробности остались только для меня, только в глубинах моей памяти, не хотелось эти воспоминания омрачать поступком Алекса и делать достоянием общественности.
