— Права. Абсолютно права. И что скажет на это всё мой доморощенный психолог? Если убрать все страхи, что делать?
— А ты посмотри с другой стороны. Если ты первая к нему придешь, то придешь не как капитулирующая сторона, а как завоеватель. Возьми его на абордаж. И выбрось все страхи. Марин, ты всегда с высокой колокольни плевала на обстоятельства вокруг. Не твой ли девиз по жизни: будет день — будет пища? Ну, так чего застопорилась теперь? Насчет нас с Алексом не волнуйся — это не скажется на наших с Олегом взаимоотношениях. Решай сама, что делать с ним.
— То есть, ты даешь полный карт бланш? — усмехнулась.
— Я тебя всегда поддержу. И сопли, если что, вытру. Так что, вперед! В конце концов, если у кого и получится Олега по носу щелкнуть, то только у тебя. Я верю в тебя, дорогая! — бодро закончила Соня.
На этой оптимистичной ноте мы распрощались. А я стала прорабатывать план захвата корабля под названием «Борисов». Хотя, план — это громко сказано — так, мини-выпад. На одну ночь, не больше, — дала зарок себе я. А дальше порасти оно все травой.
***
Марина начала от меня бегать. На работу явилась на час раньше, обед пропустила, а из офиса домой выходила как приклеенная к тому лохматому парню из лифта. Я не мог просто так ее вызвать в офис — не было причин, а дискредитировать ее перед сотрудниками не хотел. Бумаги на подпись из ее отдела приносили другие люди. А я помню еще ее рвение на той неделе — не только принести, но и продемонстрировать чулки. Вспомнил и настроение скатилось ниже пояса. В четверг я заканчивал все свои дела в этом филиале, причин более здесь задерживаться у меня не было. Надо срочно придумать как ее высвистать и не спугнуть. Понятно, что простое приглашение «а не прогуляться ли нам до спальни на чашечку чая?» не прокатит. Сел в машину, раздумывая, как изобрести велосипед, когда…вот оно! Бинго!
12
Будильник завела на час раньше. В бой надо идти подготовленной. План в моей голове так и не созрел и сошел до банального: проникнуть в его кабинет с бумагами на подпись, а там по обстоятельствам. А посему гардероб продумала до мельчайших деталей: сочетание стиля, сексуальности и удобства. Пересекая парковку, я по привычке повернула голову на место, где стоял мой сломанный автомобиль, но оно оказалось пустым. Взгляд хаотично заметался, мозг вопил «Сперли!», а надежда внутри: «Ты, наверное, просто место перепутала и не здесь оставила». Через минуту я уже вбегала в бизнес-центр.
— Семён, Семён, скажи, ты сегодня ночью дежурил? — подбегая, обратилась я к одному из охранников.
— Нет. Что случилось?
— Машину… мою машину украли. Она стояла здесь, на нашей парковке — теперь ее нет!
— Ты шутишь?
— А похоже? У Вас камеры наблюдения есть же на парковке?
— Да, но разрешение на просмотр может дать только директор.
— Супер! Он уже здесь?
— Да.
Я понеслась в приемную Борисова. Мысли о соблазнении, о том, что вот он — этот шанс, попасть в его кабинет, оставили мою голову. Да и какое тут!
— Люд, привет! — поздоровалась с секретарем.
— Привет, Марин!
— У себя? — кивнула на дверь кабинета директора.
— Ага. Вызывал тебя?
— Нет. Но очень надо! Сообщи ему обо мне.
— Хорошо. Погоди, — нажала кнопку связи. — Олег Александрович, к Вам Филиппова из юридического отдела.
— Пусть зайдет.
— Спасибо! — прошептала я одними губами и ворвалась в кабинет Борисова.
— Доброе утро! — не вставая с кресла, приветствовал он, оглядывая меня с головы до ног.
— Олег, мне нужно разрешение на просмотр видео камер с парковки, — вместо приветствия протараторила я, игнорируя его взгляд.
— Эмм. Зачем тебе?
— У меня украли машину.
— Ааа… это. Я ж тебе говорил — не ставить на директорское место.
— Что это значит, Борисов? — опасно сузив глаза, спросила я.
***
Я сидел и разглядывал Марину. Она сегодня выглядела просто потрясающе. Белая блузка, красная юбка карандаш с завышенной талией, прикрывающая колени, чулки, а я был уверен, что там именно они, и черные лакированные туфли на шпильке. И эти сумасшедшие рыжие волосы, она их какого-то лешего сегодня решила оставить распущенными. У меня зачесались руки пропустить сквозь пальцы шелковые пряди.
После моих слов она тут же приняла боевую стойку. А злить ее для моих планов — это плохая идея. Очень и очень плохая идея.
— Марин, я просто не успел тебе сказать. Машина довольно давно стоит на директорском месте и это стало вызывать ненужные вопросы в организации.
— Ты к чему клонишь, Борисов?
— Я отогнал ее в сервис, — посмотрел в упор, оценивая реакцию на новость.
— Что ты сделал? Зачем? — согласна, глупый вопрос, но умные мысли голову оставили.
— Марин, тебе нужно отремонтировать тачку, а мне нужно освободить на парковке директорское место. Получишь аванс — отдашь. Да, и кстати, ключи от машины дай.
— А как отогнал? Взломал? — ужаснулась я.
Он вздохнул.
— Эвакуатор, — ответил одним словом, показав мою недалекость. — У тебя даже сигналка не работает.
— Странно, после аварии работала, — ответила, присаживаясь на краешек стула — от пережитого стресса ноги не держали. Ну хоть не сперли, и на том спасибо. — Спасибо, Олег.
— И что, даже спорить не будешь? — удивленно уставился. Меня позабавила его реакция, я смогла расслабиться и тут же вспомнила, зачем сегодня с утра поднялась на час раньше.
— Нет. Зачем? Если мужчина все берет в свои руки, зачем бы я это стала делать? — мягко мурлыкая, как кошка, произнесла.
— Да? На тебя не похоже, — подозрительно уставился на меня Олег. — Марин, что ты задумала?
— Почему сразу задумала?
Тут меня рассмешила внезапно пришедшая в голову мысль.
— Погоди-ка, Борисов! Да ладно? Ты меня боишься? — смеясь, произнесла я.
Но он не улыбался — молча сидел в своем большом кожаном кресле и задумчиво крутил ручку, будто пытался решить какую-то задачку, а решение все время уходило из-под носа. И черт, я даже знаю, что это за решение. А подсказывать в школе я очень любила, — ухмыльнулась про себя.
— Ладно, мне надо возвращаться к работе, — встала со стула, пошла к двери, не дойдя метра, повернулась. — Вот же ж, блин, забыла! — быстрым шагом обошла стол. Борисов, наблюдавший за мной, удивленно повернулся. Я поставила обе руки на подлокотники его кресла, нагнулась низко, демонстрируя вырез блузки и что под ней во всей красе.
— И когда я стала страдать потерей памяти, а, Борисов?
