Когда увидела движущийся в мою сторону автомобиль, замерла.
Машина передвигалась без фар, поднявшийся ветер приглушал звук двигателя. Но я понимала, что времени катастрофически мало. Если моего исчезновения и не увидят, то появление машины вблизи владений хозяина города не сможет остаться незамеченным.
Слава остановил машину и тут же вышел из салона. Я выползла из своего укрытия. Понимала, что рыдаю. Но слезы сами лились из глаз.
— Жива? — только и спросил Верняков.
Я судорожно закивала. Мужчина потащил меня за руку, собираясь помочь добраться до автомобиля, приветливо распахнувшего двери и урчащего мощным двигателем.
Но вдруг Слава замер и попытался задвинуть меня за свою широкую спину. От неожиданности я пошатнулась, а Верняков придержал меня рукой за талию.
— Отпусти девчонку! — донеслась команда, произнесенная властным голосом.
— Или что? — выкрикнул Славик, давая понять, что не торопится выполнять чужие приказы.
— Папа! — крик знакомого женского голоса слился со звуком выстрела.
Мне показалось, что голову разорвало на части. В ушах звенело. Пришлось закрыть их ладонями. Но в рассветном сером тумане я четко видела, как Слава пошатнулся и упал, пытаясь прикрыть меня собой.
Прасковья, вырвавшись из рук охранников, ринулась к нам. А в нескольких метрах от нас стоял Мастер. Его пистолет был все еще направлен в нашу сторону. И я не знала, чье именно тело прошило пулей: мое или Вернякова.
Крупное тело Славы прижало меня к земле. Я не могла дышать. В ушах все еще стоял звон. Глаза заволокло пеленой. Пыталась заставить свой мозг думать только о Мэте, и о том, что я обязана спасти его.
Кто-то поднял меня, освобождая от груза неподвижного тела Славы. И я поняла, что одежда на груди Вернякова стремительно пропитывается кровью.
Прасковья пыталась давить на рану руками, но ее ладони не справлялись с задачей. Я стянула с себя куртку, скомкала и придавила ткань поверх рук девушки.
Сквозь пелену слез видела, что Проня, кусает губы в кровь, рыдает, что-то говорит, кричит, отчаянно пытается спасти любимого человека.
Но широкая мужская ладонь, дрогнув, накрыла ее щеку. Слава улыбнулся, грустно и нежно, глядя на девушку. Мужская рука обессиленно упала на землю. Прасковья все еще прижимала своими руками кровоточащую рану. А я не хотела верить в то, что друг Матвея умер, пытаясь спасти от пули меня.
— Ты убил его! — кричала Проня, глядя на отца.
А я уже потеряла надежду на спасение. Верняков мертв. Кругом полно враждебно настроенных людей Мастера. У меня нет ни единого шанса, чтобы убежать.
Я жалела, что не увижу брата. Не увижу Фуллера. Не скажу моему любимому мужчине и моему брату, как сильно люблю их. Я не готова была умирать, но смерть, судя по направленному в мою сторону пистолету, выбрала меня сама.
Я вздрогнула, когда звук выстрела перекрыл громкие всхлипы Прони.
В недоумении выдохнула, не ощутив ничего: ни боли, ни холода.
Повернув голову, увидела, как людей Мастера обезоруживают вооруженные до зубов незнакомцы. Кто-то падает на землю, кто-то бросает оружие. Все смешалось в один сплошной хаос, среди которого я слышала лишь рыдание Прасковьи.
Спустя секунду появилась черная машина, из которой вышел незнакмый старик с тростью.
Поняла, что это и есть мой дед. Меня уже было трудно хоть чем-то удивить. Я всхлипывала, пытаясь не дать организму отключиться от нахлынувшей на меня истерики.
Тем временем дед остановился передо мной. Осмотрел с высоты своего роста.
— Дарина? Не отвечай. И так вижу.
Стерла слезы ладонью. Проня уже не рыдала, а тихо всхлипывала, что-то нашептывая Славе на ухо. Но мужчина лежал неподвижно.
Поняла: вновь готова разрыдаться. Было отчаянно жаль Вернякова. И я не представляла, что именно чувствует Прасковья, когда на ее руках умирает любимый человек.
Люди Стальберга подняли меня и потащили вслед за стариком. А я не нашла в себе сил, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление.
Глава 33
Человек, сидевший передо мной, не двигался, изучал меня, точно под микроскопом.
Молчание тяготило. Но я понимала, что не боюсь его. Уже не боюсь.
Вспомнилась моя первая встреча с Матвеем. И его тяжелый, сканирующий взгляд. Вот тогда я боялась, испытывала ужас и панику. А сейчас — ничего.
Мысленно пообещала себе поблагодарить Фуллера за такую жизненную школу, через которую он заставил пройти меня. Ведь благодаря Мэту, ужасный Стальберг Игнат Вениаминович, оказавшийся моим родным дедом, не казался мне таким ужасным.
Или я просто устала бояться. Кто теперь разберет?
В эту самую секунду мне хотелось одного — оказаться в «Фуллерите» и убедиться, что с моими мужчинами все в порядке, они живы и невредимы. И я была полна решимости, осуществить свое желание.
— Я очень рада, что теперь мне известна история моего рождения, но я хочу попрощаться с друзьями перед отъездом, — твердо произнесла я, глядя деду в глаза.
По старческому лицу скользнула гримаса недовольства. Молчание затянулось. И я подумала, что старик находится в шаге от того, чтобы «забыть» о нашем с ним родстве и утопить меня в ближайшем водоеме. Или застрелить. В идеале — приказать сделать это охраннику, который с первой секунды нашего с дедом знакомства гранитной глыбой возвышался за моей спиной.
— Ты Стальберг! А мы не прощаем старых долгов! — процедил дед сквозь зубы.
Из пояснений Прони я помнила, что отец Мэта убил моих родителей. И понимала чувства деда.
Вот только в том хаосе, что царил в моей жизни сейчас, я твердо выделила один непоколебимый факт: Фуллер — мой мужчина, и я хочу оказаться рядом с ним.
— Вам вернули все долги. Сполна. Дети не виновны в грехах родителей! — твердо, но спокойно произнесла я. — Феликс Исаев — мой брат. А Мэт Фуллер — мой любимый мужчина. И я увижу их. Нравится вам это, или нет. Можете убить меня прямо здесь, чтобы не тратить ваше драгоценное время. Либо отпустите.
«Господи, Дарина!» — вопил мой мозг, а также инстинкты самосохранения.
Но слова уже были сказаны мною, и пути назад не было.
Старик недовольно скривил рот. В его взгляде я видела горечь разочарования. И без сомнения, Стальберг с минуты на минуту прикажет своим головорезам, пустить мне пулю в лоб. Нет меня — нет проблем.
Я уже видела, как мой хладный трупик объедают раки, живущие на дне ближайшей речушки. Вполне возможно, что меня обнаружат не сразу. Возможно, Феликс и Фуллер даже не узнают о моей смерти. Хотя, это было бы даже хорошо. Мэту нельзя волноваться. А Феликс еще слишком юн, и мне хотелось защитить брата от переживаний.
