Феликс, который регулярно допускался в палату к Мэту, отчитывался, что у Фуллера все в порядке. Но каждый раз брат отводил взгляд. А я слишком хорошо знала моего мелкого балбеса, чтобы знать: врет.
Выхода не было. Пришлось пробиваться в палату с боем. Просто мне была очень любопытна причина, по которой Фуллер отказывался видеться со мной. Раньше я была нужна ему, а теперь — нет? Дудки! Пусть скажет мне в лицо!
Пока Денис и его люди отвлекали ребят Фуллера и медперсонал, я проскользнула в палату к Мэту.
Он не спал. Сидел в постели, глядя прямо перед собой. А я застыла, любуясь осунувшимся, но таким красивым лицом моего любимого мужчины.
— Привет! — несмело прошептала я, а Мэт вздрогнул, словно очнувшись ото сна.
— Пошла вон! — выплюнул он, даже не взглянув на меня.
Улыбнулась еще шире. Плавали — знаем. И имеем полное и реалистичное представление о том, какой поганый и взрывной характер у этого мужчины.
Расправила плечи и смело шагнула ближе.
— Я тебя не боюсь, Фуллер, — заявила я, замирая в метре от него.
До жути хотелось обнять его, зарыться пальцами в короткий ежик волос, выглядывающих из-под белоснежных бинтов. Или уткнуться в его плечо, вдохнуть аромат, присущий только ему одному. И тихо прошептать о том, как сильно люблю его.
Как выяснилось, мне в качестве допинга требовалось говорить Фуллеру об этом. И прошло уже несколько дней, как я жила без этого самого допинга. И теперь испытывала настоящую ломку, точно бывалый наркоман.
— Уходи! — повторил мужчина, прикрывая глаза и отворачиваясь от меня.
Я присела рядом с ним. Что ж, судя по всему, предстоит выяснение отношений. Но я была готова ко всему.
— Скажи мне это в лицо, Матвей, — попросила я. — Я пришла, потому что люблю тебя. А теперь посмотри мне в глаза и скажи, что я не нужна тебе. И я уйду. Навсегда.
Фуллер молчал. Я не торопилась радоваться. Это не было победой. Скорее крошечным шагом в нужную сторону.
— Не могу, — хрипло прошептал он. А я ласково сжала его руку. Только теперь он не стал сжимать мою ладонь. Наоборот. Отдернул свое запястье, словно мое прикосновение было ему неприятно. — Вали нахрен, Дарина Стальберг!
— То есть вот так, да? — прищурилась я. — Дарина Исаева тебя устраивала, а Стальберг — нет? То есть трахать Исаеву можно, а Стальберг нет? Я что, так сильно изменилась? Что со мной стало вдруг не так?!
Матвей шумно выдохнул. Я видела, как дрожала его рука, когда он обхватил ею передвижной столик, на котором медсестра оставила пластиковый стакан с водой.
— Все с тобой так, — рявкнул Мэт. — Открой глаза, Даря! Я, мать твою, калека! Это со мной все не так! Понимаешь?!
Я кивнула, но не успела произнести и слова. Стакан с водой отлетел в сторону. Столик накренился и упал на пол. Украдкой порадовалась, что Фуллер не мог дотянуться до других предметов, чтобы швырнуть и их.
— Ты поправишься! Я точно знаю! — прошептала я уверенно.
— Какая же ты дура, Дарина! — закричал Матвей. — Глупая идиотка! Я слепой, понимаешь?! Слепой, как гребаный крот!
Я подавила стон удивления. Нужно быть сильной! Я просто обязана быть сильной!
— Я все равно люблю тебя! — упрямо повторила я.
Мэт шумно дышал, словно пробежал марафон и теперь задыхался от нехватки кислорода. Я испугалась, что ему вдруг стало плохо. И уже собиралась звать на помощь, но вдруг увидела мужскую ладонь, протянутую ко мне.
— Глупая идиотка, — повторил Фуллер, а я согласно закивала.
Да, пусть. Пусть идиотка! Но я никуда не уйду!
Вложила свои дрожащие пальцы в теплую ладонь Фуллера. Он тут же сжал их. А я заставила себя проглотить рыдания. Не время. Потом — возможно. А сейчас плакать нельзя.
— Идиотка! — шепотом повторил Мэт, обнимая меня, заставляя практически улечься поверх его перебинтованного тела.
Я не могла говорить. Думала, скажу слово — и разрыдаюсь. Но я крепко обняла Мэта в ответ. Пусть мое тело говорит за меня, если голос подводит.
Глава 36
Выздоровление Матвея шло медленно. О скверном и взрывном характере пациента профессора Светлова знали все, в том числе все без исключения санитарки, медсестры и врачи. Я всерьез подозревала, что профессор лично доплачивает своим подчиненным, только бы они регулярно появлялись, меняли капельницы, брали кровь на анализы или убирали в палате. Медперсонал работал оперативно и незаметно. Но если вдруг их визиты совпадали со вспышками гнева Мэта, то палата вмиг становилось пустой. А за дверью дежурил врач с волшебным уколом, после которого Фуллер спал по нескольку часов.
Я понимала, насколько тяжело Мэту. И старалась поддержать его всеми возможными способами. А еще, я старалась не замечать его истерик.
Вот и сегодняшним утром я появилась на пороге палаты, в которой лежал Фуллер, взглянула на его хмурое, осунувшееся лицо и поняла — грядет буря.
Оглянувшись, убедилась, что медсестра в компании плечистого санитара уже дежурит поблизости, чтобы при необходимости сделать Матвею укол с успокоительным лекарством. Ведь доктор категорически запретил всяческие волнение и переживания.
И вошла.
— Доброе утро! — произнесла я, а Мэт даже не пошевелился.
На свободную кушетку опустила пакеты с собственноручно приготовленным для Фуллера обедом и вновь улыбнулась.
— Как дела? Принесла тебе вкусностей. Доктор одобрил, — обрадовала я Мэта.
Я ждала, когда Фуллер произнесет хотя бы слово, но понимала, что этот упрямый мужчина может игнорировать меня и все человечество вечность.
— Расскажи, как умер Славик, — наконец, произнес Матвей. А я торопливо прикрыла рот ладонью, чтобы не выдать своих эмоций.
— Почему ты думаешь, что Славик умер? — прошептала я, едва переведя дух и проглотив непролитые слезы.
— Парни темнят, сам Верняков не явился, а ты сейчас рыдаешь. Я слышу! — рявкнул Мэт, а вздрогнула.
— Я позову доктора! — попыталась увильнуть я от ответа.
— Я тебе не желторотый пацан! — еще громче выкрикнул Фуллер. — Говори!
Я отрывисто выдохнула, глубоко вдохнула и рассказала о том, как погиб Славик, спасая меня.
Все события вновь встали перед глазами реальной картинкой. И я поняла, что плачу.
Но сквозь пелену слез видела, как Мэт напряженно слушает каждое мое слово. А стоило мне закончить говорить, как палата погрузилась в хаос.
Фуллер швырял на пол все предметы, до которых мог дотянуться. А потом поднялся с постели.
— Матвей! Не нужно! — взмолилась я, помня о словах профессора, что Мэту пока нельзя перегружать организм.
