В смысле, согласиться я уже согласился, но вот как это сказать?
— Что она требует? — вытаращились на меня Бык с Пиратом, когда я вызвал их к себе и озвучил условия договора с Хули Цзин.
Всем такое говорить я не мог. А этой парочке доверял больше других, да и отношения между нами были такими, что можно всякую хрень нести.
— Ей требуется ци для роста ее дочек-оборотней. Много, как я понимаю, и очень качественной. Такой, какая может быть у Воина и Героя высоких разрядов. Подойдет и ци Стратега, но я, как вы понимаете, не могу.
Оба капитана прыснули, как подростки, которым рассказали очень смешной и очень неприличный анекдот.
— Конечно, не можешь, старший брат! — отсмеявшись, сказал Лю Юй. — Для тебя подобное станет смертным приговором. Даже если ты никому не скажешь, рано или поздно слухи просочатся. И тогда на твою жизнь я бы лично не поставил ни ляна.
— И нельзя забывать, что твоей фракции тоже придет конец. После того как все вскроется, — с невозможно серьезным лицом, какое бывает у человека, который из последних сил сдерживает смех, произнес Ган Нин.
— А то я без вас этого не понимаю, кони! — в сердцах воскликнул я. — Будь все по-другому, я бы к вам за помощью и не обратился! Парни, я все понимаю, вопрос деликатный, к другим с ним я даже ходить не буду. Но вам верю как себе. И поэтому спрашиваю — вы пойдете на это?
Бык с Пиратом снова разулыбались как школота. Переглянулись друг с другом, гоготнули и снова уставились на меня.
— Старший брат, — начал Бык, как более близкий мой друг. — То, что ты предложил, — это непростое деяние. И правильно сделал, что обратился с этим к нам. Любой другой человек, как бы ни был близок к тебе, мог бы понять превратно. Это нанесло бы ущерб твоей репутации. Верно ведь, братец Нин?
— Да! Это ты совершенно правильно сказал, братец Юй! Урон репутации — это не шутки! В нашем деле все только на ней и держится. Вот, скажем, узнали бы твои воины, что ты замыслил заключить союз с самой Хули Цзин — даже представить страшно, каковы могли бы быть последствия.
— А если бы об этом узнали враги, братец Нин?
— Вот! Вот именно! Я горд тем, что мой названый брат так умен и прозорлив, что предвидит все возможные последствия!
— Прошу тебя, я не достоин этой похвалы!
— Но ведь именно ты поднял вопрос о врагах и их возможной осведомленности!
— Любой бы подумал об этом, братец Нин.
— Не знаю, не знаю! Я вот, братец Юй, об этом не подумал. Впрочем, чего ждать от простого рубаки вроде меня…
— Прошу тебя, брат! Не принижай своих достоинств! Всем известно, что ты не только смел, но и умен. Иначе зачем бы ты записывал все эти мудрые изречения, многие из которых, к слову, принадлежат нашему старшему брату?
В этом месте два этих тролля восьмидесятого разряда поднялись, сложили руки перед собой и синхронно мне поклонились. Я, не в силах больше сдерживаться, рассмеялся.
— Короче, трепачи пустопорожние! Да или нет?!
Гогот двух этих орясин был мне ответом. Точнее, сперва смех, а потом уже слова:
— Конечно, старший брат, мы сделаем это для тебя!
— Когда еще представится такой случай — завалить на спину настоящую Хули Цзин!
— Ее дочерей, братец Нин, только ее дочерей. Но, если и их достойной родительнице потребуется немного моего ци, я и ей не смогу отказать!
— Как и я, братец Юй! Как и я!
Я только глаза прикрыл и взмахом руки велел болтунам выметаться. Подумать только, а я еще опасался, что мое предложение их возмутит! Да они на лесную корягу полезут, если она будет иметь хотя бы отдаленное сходство с женщиной!
Глава 45
Герой находит вражескую армию
Было бы здорово дождаться того момента, когда Хули Цзин окончательно запутает засадный полк желтых, принять новых подданных под руку и только потом отправиться воевать с прежним владетелем этих мест — Юн Вэйдуном. Но, увы, такой роскошью, как время, я не располагал. Каждый день, в который я не преследовал вражеского генерала, его армия росла, а значит, увеличивались и будущие потери моей.
Поэтому через сутки после заключения моими капитанами договора с жителями реки (главным образом с их лидером — лисой-оборотнем) я повел войска в поход. Бык с Пиратом в кои-то веки не ехали рядом со мной, зубоскаля и рассказывая небылицы о своих похождениях, а тряслись в обозе, ушатанные дочками Хули Цзин до состояния вареных овощей. Так что компанию мне составляли Чэн Юэлян и Мытарь, чьего присутствия требовали правила приличий — несмотря на помолвку и походные условия, я до сих пор не имел права оставаться со своей невестой наедине.
Четыре дня марша ничего не происходило. Армия неутомимым катком двигалась через леса и рисовые поля, преодолевала мелкие речушки, взбиралась на сопки и спускалась с них. К вечеру разбивала лагерь, освещая местность тысячами костров, а к утру собирала его и двигалась дальше.
Из происшествий были лишь стертые ноги (полторы сотни пехотинцев попали в походный госпиталь Матушки И), сбитые подковы у конницы (к третьему вечеру Прапор доложил о низком качестве металла, который мы приобрели в Юйчжане, за что получил от меня разнос — закупками занимался именно он), — и дизентерия, которая снизила темп нашего передвижения вдвое. К счастью, последнее китайцы, по крайней мере, южане, умели прекрасно лечить, и уже к исходу третьего дня скорость армии вернулась к штатной.
Уже привыкнув к отсутствию тайм-киллеров, всех этих залипаний в телефоне, игр, чатиков, просмотра мемов и еще сотни занятий, из которых состояла моя жизнь в двадцать первом веке, я проводил время в походе с пользой. Даже на полном серьезе радовался тому, что заняться — в привычном мне значении этого понятия — нечем, а значит, приходится придумывать себе настоящие дела, а не их «соевые» заменители.
На привалах я упражнялся в фехтовании с Юлькой, в седле читал трактат «Встречный ветер», полученный от, как ни странно, Хули Цзин — у моей богини была довольно забавно выстроена служба доставки, но за выполненные квесты она всегда расплачивалась. Пытался дремать, чтобы попасть в «астрал» и переговорить с Гуаньинь, но многоликая, судя по всему, занесла мой номер в блок-лист и не желала отвечать.
По последнему поводу, кстати, я не то чтобы прямо волновался, но уже начинал переживать за своего небесного куратора. Долгое молчание Гуаньинь могло означать и удлинение поводка, на котором она меня держала, и какие-то проблемы у богини — если вспомнить, у них были какие-то терки с Ян-ваном. Князь ада, к слову, тоже никак себя не проявлял.
Новая полученная в награду техника полностью соответствовала своему названию. В смысле, позволяла создавать ветер. Не обязательно встречный, но и попутный — если я вдруг пожелаю использовать его для наполнения парусов морского судна. Описана она была так:
