– Но ты никак не доказываешь своей преданности, – усмехнулся принц и так посмотрел на меня, что я почувствовала, что сейчас скажу лишнее. Ишь ты, Казанова!
– Значит, остальные доказали. И эта внучка библиотекаря, видимо, тоже, ноги раздвинула. Что вы ей обещали? Покровительство? Или сказали, что её деда не уволят со службы? Так он, может, Великому Магистру служит, вот пока и не увольняют!
Я сказала это наобум, но принц снова оказался рядом и схватил меня за подбородок.
– Откуда знаешь?
– Догадалась. Он не испугался инквизитора. Вернее, попятился, но знал что пришли не по его душу.
– Может, у нас с тобой что-то и получится, – по-деловому сухо сказал принц и отпустил меня. – Доброй ночи, Ариса!
– Доброй, ваше высочество!
Я присела в реверансе и поспешила к двери, но у порога обернулась и произнесла в пустоту:
– И если я увижу Рьяну рядом с вами в недвусмысленной ситуации, то оболью вас обоих секретом болотной выдры. И начну с вас, ваше высочество!
И вышла вон. Из-за закрытой двери донёсся громкий смех Леннарда.
А когда я вернулась к себе, меня ждало два письма. Одно – от дяди, другое – от короля.
2
Сперва я развернула письмо родственника. И не сразу поняла, что написано в трёх строчках. А когда наконец осознала, почувствовала, как за спиной вырастают крылья. Дядя, тот ещё хитрый лис, оказывается, сам покопался в биографии Рьяны, той белокурой стервы, крутившейся вокруг Леннарда, потому как «у любого в прошлом можно отловить жирную лягуху, пятном марающую чистое платье».
Итак, дядя Арисы нашёл лекаря, который пользовал семью Рьяны, когда та была ещё ребёнком. У знати принято приглашать на роды или на увечья одних и тех же эскулапов. А мир тесен, особенно столичный.
Рьяне предсказали, что из-за травмы она никогда не разродится. То есть беременность наступит, но она сама и ребёнок не выживут. А если и попробуют выжить, то всегда есть личный лекарь её величества, в прошлом, составитель зелий, который избежал приговора инквизиции только благодаря высокому покровительству.
Он-то и позаботится о том, чтобы оба, и мать, и ребёнок, отбыли в лучший мир безболезненным способом. А королева устроит полугодовой траур, а если принц сойдёт от горя с ума, то так тому и быть.
В народе пустят слухи, что его печаль не иначе как наследственное безумие. Как там говорила её величество-мать, Навеянный ужас.
Всё это пронеслось в моей голове за считанные мгновения. И я увидела уготовленное опальному принцу будущее – ясно, словно в магическом зеркале, о котором рассказывала Арисе её несчастная мать. Леннарда сведут с ума по-настоящему или удавят по-тихому. А если и это не удастся, кто-то из приближённых короля вызовет его на бой.
Да мало ли что можно придумать, если срочно требуется избавиться от соперника в борьбе за трон?!
«Пока ребёнок королевы не родился, принцу ничего не угрожает, – оканчивалось письмо Харди Трития Офосского. – Если это будет девочка, считай, Боги на нашей стороне».
– Хорошие новости, ваша милость? – произнесла Кэти, снимая украшения с моей шеи.
Я сидела перед зеркалом, отложив письмо в сторону. Буквы давно посерели и расплылись так, что попади эта записка в руки королевы, та не смогла бы прочитать ни слова. Магическая печать работала безупречно, стоила целое состояние, но никто не скупился. Всё лучше, чем эшафот!
– Как считаешь, инквизиция могла это прочитать? У них ведь есть противо-заклятие.
– Упаси Боги, – всплеснула руками Кэти и принялась распутывать мои локоны, сложенные в причёску.
Слуги владели только бытовой магией, но использовать её по любому поводу было невыгодно. И чревато болезнями.
– Анабель прибежала бледная как полотно, но всё твердила, что вас теперь спасут. От дурного глаза. Так и сказала, ваша милость, но, вы знаете, она иногда говорит какие-то нелепицы, придумывает, наверное. С детства она у нас мечтательница, каких поискать. Ей бы котомку со сказками за плечо, сестрёнка с радостью отправилась бы по свету, чтобы рассказать их всем вокруг. Вы уж не серчайте.
– Всё нормально. В библиотеке нам и вправду повстречался Великий Магистр!
Кэти выронила расчёску и тут же кинулась поднимать её, бормоча извинения.
Вскоре я была готова ко сну и отпустила девушку к себе в комнату. Прислуга жила в передних комнатах, выходящих в коридор, но сегодня Кэти предстояло ночевать одной. Вивиен, как обычно, ублажала моего ненасытного родителя, а Анабель куда-то исчезла. Сестра сказала, что так бывает, и беспокоиться не надо. Анабель часто бегает на ночную службу в Храм Единой Богини.
– Ох, упаси нас духи-защитники, – бормотала Кэти, рассовывая расчёски и гребни по кармашкам мягкого портмоне.
Ариса знала толк в хороших вещах, ничего не скажешь. Не зря же отрастила такую тяжёлую гриву, что порой я мечтала обрезать волосы хотя бы до плеч.
– Можешь идти, – вздохнула я наконец, понимая, что как ни отсрочивай этот момент, мне придётся взяться за письмо его величества.
Оно больше напоминало пухлый конверт с государственными бумагами, чем записку для понравившейся фрейлины. И это тревожило ещё сильнее. Похоже, так просто, одним запахом болотной выдры, от ухаживаний его величества не избавишься.
– Пузырь, иди ко мне! – позвала я выдру, и тот, курлыкая и сопя, высунул блестящий нос из домика-клетки. Но этот засранец не спешил на мой зов, лишь принюхивался, не пахнет ли вкусненьким. Например, очередной порцией лягушачьих потрошков.
– Иди, сказала! – пригрозила я пальчиком и, шлёпая босыми ногами, сама подошла и потрепала ленивого негодника за шкирку.
Пузырь совсем привык ко мне, но за хозяйку признавал только тогда, когда чуял вознаграждение. В иное время он мог под утро забраться ко мне в постель, потому что на полу становилось прохладно.
– Не бойся, сегодня можно, – зевнула я и отнесла Пузыря к себе под одеяло. Всё-таки это животное было очень умно. Он сразу понял, где можно гадить, а где нет. И с кем позволительно огрызаться, хватая мелкими зубами за пальцы, а с кем и носа не надо высовывать из норы!
Итак, больше ничто не мешало мне открыть конверт короля. И снова я медлила, предчувствуя, что огребу неприятностей. Но делать было нечего!
Сломав печать его величества, я пробежала глазами первый документ. Это было официальное приглашение для её милости Арисы Офосской на королевскую охоту, посвящённую празднику Блуждающих огней. Тут же были сертификаты, если так можно назвать личные записки государя, дающие право на покупки за государственный счёт в модных столичных магазинах готового платья и изящного белья, а также украшений для лошади.
Поэтому конверт был таким пухлым! Его величество дарил мне столько барахла, что на эти деньги можно было купить приличный дом на окраине столицы. Разумеется, презент предполагал безмерную благодарность одариваемого, и понятно, какого свойства. Причём отказываться от дара короля, не нанеся его величеству смертельного оскорбления.
