– Хотел посмотреть, отличишь ли ты фантом от реального призрака. Проверил. В тебе нет магии, Ариса. Но она точно была, именно поэтому ты за меня цепляешься? Боишься, что об этом кто-то узнает и не возьмёт тебя замуж?
– Боюсь, что возьмут в любом случае. Но кто-то другой, нежеланный и чужой мне и по духу, – улыбнулась я и опустила глаза, вдруг почувствовав, что сказала лишнее. С чего это меня угораздило нести романтическую чушь?! Полная луна и уединение, что ли, виноваты?
И в этот момент Леннард наклонился к моим губам и поцеловал.
2
На этот раз поцелуй походил на прикосновение друга или близкого, желавшего утешить, но опасающегося, что вот сейчас его порыв поймут неправильно и оттолкнут. А после станет больно, придёт сожаление, но уже нельзя будет сделать вид, что всего этого не было.
В соприкосновении наших губ было что-то трогательно-невинное, это как слово «здравствуй», произнесённое после долгих лет разлуки. Как сожаление об упущенных годах.
– Ты слышала, что здесь бродит призрак моего убитого отца? – спросил Леннард, посмотрев в глаза.
– Слышала. Но это не так.
– Ты уверена в этом, потому что не видела его своими глазами?
– Нет. Потому что ты создал его.
Меня осенило, и всё сразу встало на свои места. Леннард – причина всех фантомов и дурной славы главной башни, иак он не давал посторонним себя тревожить. И можно беспрепятственно тренироваться, готовиться к перевороту, или что там ещё он задумал!
– Верно. Ты не маг, но и не дура. Так что не так с Рьяной?
Я могла бы промолчать, но устала от лжи и жонглирования ироничными фразами. Хотелось раскрыть карты, не оставив в рукаве ни единого козыря, вокруг меня стало слишком много врагов, и хотелось доверять хоть кому-нибудь в этом магическом мире. Пузырь прав, человек без магической искорки здесь всё равно что инвалид, лишённый руки или ноги.
– У неё в детстве была травма, упала с лошади. Она не сможет родить сама, только промучается и помрёт. А вместе с ней и ребёнок. Пожалей её, Леннард, оставь в покое.
– Так ты о ней хлопочешь или о себе? – спросил принц и легонько взял мою ладонь в свою.
– О себе. Но это не значит, что наши интересы не совпадают. Думаю, ты давно это понял. Играешь со мной, делая вид, что раздумываешь, а сам давно принял мою помощь. Я отказала его величеству и, хотя не смогу не явиться на королевскую охоту, его подарков не приняла.
– И ты тоже, Ариса. Откровенность за откровенность.
Принц погладил меня по щеке.
– Ты давно согласна стать моей без остатка, только строишь недотрогу, чтобы выторговать выгодные условия. Хочешь отдаться взамен на обещание жениться?
– Никто не помешает тебе нарушить его после, – прошептала я, не смея оторвать взгляда от его зелёных глаз, внутри которых то и дело вспыхивали огоньки.
– Верно.
Рука принца скользнула по моей шее, обхватив её так, чтобы я не дёрнулась, но могла легко дышать.
– На «ты» к особе королевской крови могут обращаться только близкие. Очень близкие. И ты только что переступила эту черту. Чего в тебе больше: дерзости или страха?
– И того и другого, – улыбнулась я и больше ничего не смогла сказать. От близости Леннарда у меня перехватило дыхание, сердце гулко забилось, в едином ритме со звёздным небом, раскинувшимся над нами. И эти чужие звёзды чуждого мира будто стояли за моим плечом, заглядывали в глаза и молили принять то, что они могут мне дать.
Я была готова это сделать. Стало всё безразлично то, что я повторю судьбу многочисленных любовниц Леннарда, довольствующихся укромными уголками замка, чтобы принять королевскую милость, равно как и на то, что уже завтра принц сделает вид, будто они никогда не были близки.
Я устала от каверзных вопросов, устала искать верное средство против белоснежной напасти, когда вот оно, рядом, только руку протяни. А то, что обожгусь, пусть!
Мы целовались и на этот раз были не друзьями, не соратниками в предстоящей битве, а лишь обычными пылкими любовниками, которых небо любого мира повидало предостаточно. И слышало слова клятв, данных в огне любовной лихорадки. Верить им – глупо, не верить – преступно.
– Кто ты, Ариса? – шептал принц, прерывая поцелуи, которыми осыпал моё лицо и шею. Накидка соскользнула с плеч и лежала у моих ног ненужной тряпкой.
– Пойдём! – сказал он, взяв меня за руку.
– Куда?
– Не здесь, ты замёрзнешь.
– О других ты тоже так заботился? – со смехом спросила я, желая услышать, что, разумеется, нет. Но понимала, что принц не станет врать.
– Я обо всех забочусь. Это долг будущего короля.
Мы спустились по винтовой лестнице и беспрепятственно попали в покои Леннарда. Как он и обещал, в них никого не было. Прошли уже известную мне гостиную, заставленную книжными шкафами, и оказались в спальне.
Слишком мрачной для любовных игр, под потолком в ней висел один-единственный магический шар, словно глаз волшебного существа, наблюдающего за нами.
– Я хотела сказать, что твоего отца никто не убивал, – начала было я, чувствуя смущение. Будто впервые отдаюсь мужчине!
– Не сейчас, – коротко бросил Леннард и заставил меня отступить к огромному письменному столу возле окна.
Я ожидала, что принц будет романтичен и нежен, но тот скорее вёл себя скорее как пылкий Дон Жуан, добившийся очередной красавицы.
Что ж, пусть, зато бедро перестанет болеть и чесаться, а пятно, распространяющее холод, сократится, если не пропадёт вовсе.
Мы торопились, будто вот-вот могли быть застигнуты врасплох, не успев закончить начатое. Мои юбки были немедленно задраны на талию, и я кожей чувствовала тёплую гладкую поверхность чистого от бумаг стола.
– Не боишься, – протянул принц скорее удивлённо, чем утвердительно.
И всё случилось. Я приняла этого мужчину, вызывавшего острое чувство нетерпения и страстное желание отдаться ему именно так, сидя на краю стола и смотря в глаза.
И вновь почувствовала себя птицей Феникс, восстающей из пепла, только если в первый раз это было, когда я очнулась в дамской спальне, совершенно не понимая, что и кто окружает меня, то теперь в голову ударило хмельное вино поцелуев и страстных, бессовестных ласк.
Окончание любовной схватки было ещё жарче, чем её начало. Меня накрыло с головой, хотелось хохотать, прижимаясь к его груди и подставляя шею под поцелуи, от которых наверняка останутся синяки.
– Ты изменилась, Ариса.
– Мы оба изменились, Леннард, – ответила я в такт и вдруг поняла, что так оно и есть. Если приходит кто-то извне, то и остальные не смогут остаться прежними.
– Останься на ночь.
