Глава 1
Явь — это мы. Это утро, начинающееся со звона ненавистного будильника и желания поваляться в постели ещё несколько минут. Это чай в пакетиках, зубная паста в тюбиках и немножко денег в кошельке на проезд и какую-нибудь вкусняшку. Это автобусные остановки, на которых очень редко можно увидеть улыбающиеся лица. Это пыльные городские улицы, заполненные шумом снующих туда-сюда машин. Это запах свежего хлеба, подпорченный ароматами, которые ветер приносит от мясокомбината. Это хмурые лица невыспавшихся коллег и раздражающе бодрая, гладко выбритая физиономия директора. Это… Явь — это жизнь. Повседневность, в которой всему есть своё объяснение, и всё подчиняется простому слову «надо». Надо просыпаться, надо идти на работу, надо купить новые кроссовки, надо помыть Бусин лоток, надо…
Вот интересно, как Дарина умудрилась проспать семь столетий, и при этом ей ничего не надо было? Она ведь тоже здесь, в Яви. Лежит себе преспокойненько где-то в тайном местечке, известном только её заботливым маше и сестрице, и в ус не дует. Потому что усов нет. И потому, что обо всех её «надо» беспокоятся другие. Я тоже так хочу — развалиться на постельке и ни о чём не волноваться. Не семьсот лет, а хотя бы недельку. И чтобы при этом ничего не надо — ни двигаться, ни есть, ни думать.
— Ириш, доброе утро! Ты стирать не собираешься? А то у меня тут накопилось…
Ну вот. Надо ответить на вопрос, потому что этот ответ для кого-то важен. Надо.
— Привет, Кать. Стирайте, только там на балконе моё барахло сушится. Сейчас встану, сниму его.
— Да я сама сниму всё, сложу и тебе принесу. Не суетись.
Катя исчезла, громко хлопнув дверью моей комнаты, потому что иначе она по квартире перемещаться не умела, а я уставилась в потолок и вздохнула, в очередной раз пожалев о своём решении пустить квартиранток.
Двадцать восьмое августа. Девчонки заселились четыре дня назад, а уже надоели мне до чёртиков, потому что я привыкла жить одна. Привыкла быть хозяйкой в собственной кухне, где полки в холодильнике теперь были поименованы, чтобы кто-нибудь ненароком не слопал чужие продукты. Привыкла к тому, что в ванной у меня в стаканчике возле зеркала стоит одна зубная щётка, а не три. Привыкла к тишине, в конце концов.
Нет, они не вредные, просто… Катя постоянно дверями хлопает, мурлычет себе под нос какие-то песенки и с ног до головы поливается жутко приторными духами. Вся квартира уже этим запахом пропиталась. А у Арины аллергия на беспорядок. Есть такие люди — из-за одной пылинки генеральную уборку устраивают. Вот она как раз из таких. Есть свободная минутка — сразу за тряпку хватается, за швабру или за веник. Я не против чистоты, это круто, конечно, но мне личного пространства внезапно катастрофически стало не хватать. Наташка сказала, что я привыкну, но…
— Ир, а ты на работу не опаздываешь?
— Я во вторую смену сегодня, — вздохнула обречённо. — Просто будильник забыла опять выключить.
— Ясно.
Бух! Аж ваза на шкафу закачалась. Ну вот как к этому привыкнуть можно?
— Мяу!
— Да встаю я, встаю, голодайка несчастный.
Буся спрыгнул с постели на пол, подбежал к двери, вернулся, снова мяукнул, демонстрируя необходимость срочно подкрепиться, поэтому мне ничего другого не оставалось, кроме как заставить себя окончательно вернуться в реальность.
Зато присутствие в квартире посторонних людей стало превосходным поводом избавиться от надоедливых демонов — не хватало ещё, чтобы порождения Нави пугали моих квартиранток. Это им деньги и пища не нужны, а я настоящая, у меня потребности есть. Поднакопила немножко магии и вбухала её всю в защитное поле по периметру своих трёхкомнатных владений — нечего тут шастать. Правда, в обмороке после этого два часа валялась, зато теперь можно было не опасаться, что Ян материализуется где-нибудь в душе, когда там кто-то из девчонок моется.
Они достали, правда. У меня от постоянного ощущения, что за мной кто-то следит, нервы сдавать начали. Ну Ян ещё ладно, на него хоть смотреть приятно и поговорить можно, а вот Михаил… Это кошмар какой-то. Мало того, что дымчато-расплывчатый, так ещё и адекватный через раз. Нет, я понимаю, что низшим демонам разум и воля вообще не положены, а для него их наличие чем-то вроде части наказания стало, чтобы он осознавал, за что страдает, но, блин… Мне-то это за что? Мне, во-первых, его жалко, хоть он и наказан за дело. А во-вторых, беременные женщины нервные, им нельзя такие стрессы испытывать.
Ну вот представьте себе такую картину: сижу я на работе, заказ от торгового представителя Валерки принимаю и вижу, как вокруг ничего не подозревающего парня в это время на кривых, тёмно-полупрозрачных конечностях скачет отвратительное крылатое создание — хрюкалом своим по воздуху водит, бледные клочки магии длинным языком из воздуха выхватывает да ещё и чавкает при этом. Фу. Мне, естественно, неприятно, я брезгливо морщусь, а Валерка на меня таращится непонимающе, потому что думает, что это на него у меня такая реакция. И так постоянно.
На меня на работе уже как на ненормальную смотрят, хотя на самом деле благодарить должны. Не меня, а Михаила — за то, что он весь офис от присутствия ошмётков Любиного проклятия вылизал. И всех, кто ко мне приближается, он тоже от налипшей магии периодически очищает. Вроде бы и людям на пользу, и демон при деле, но не могу я это видеть, честно. Ну мерзко же.
И не видеть не могу, потому что мой дар предусматривает способность межпространственного зрения. Даже не столько мой собственный дар, сколько магический довесок, который мне вместе с беременностью достался. Будь это моя персональная способность, я бы ею управлять могла, а навязанная магия демонов мне не подчиняется. Я хочу видеть мир вокруг себя нормальным, но вижу его демоническим зрением, и это бесит. Ореолы жизненной силы, порчи, сглазы, целебные «пластыри», магические способности, навьи и прочая нечисть… Как будто я в другом измерении живу.
Я теперь даже могу в толпе отличить воплощённого демона от обычного человека — у них вместо радужной ауры жизни закручиваются вихреобразные коконы тьмы с вкраплениями стихийной магии. А мой Бусечка вообще похож на серебристый шарик, внутри которого прячется маленький чёрный котик. И все кошки для меня теперь так выглядят. А у собак аура всё больше с коричневатым отливом, кремовая. Никакой валерьянки не хватит, чтобы воспринимать такую действительность спокойно. Как в том стишке про пустырник, который надо прям с корнем глотать, не жуя. И ведь не пожалуешься никому. Разве что демонам, которые твоей печали не поймут, потому что для них это всё — норма.
А у Наташки никаких способностей к магии нет. Энергия через край, бодрости и оптимизма на двоих хватит, а вот какого-нибудь малюсенького дара — вообще ноль. И никто никогда её желания, загаданные в День Рождения на перекрёстках, не выполнял — мне Ян сказал. То, чему Лада её научила, было жалким подобием заклятия призыва, только и всего. На мне оно сработало только из-за моего наследия, а над Наташкиными попытками магическим путём обрести земные блага демоны только посмеивались. Зато она хорошая подруга. Искренняя и честная, в отличие от некоторых.
