Книжные шкафы стояли в большой комнате, куда заселилась Катя, но в них, как выяснилось, уже успела похозяйничать Арина — всё расставила по жанрам, по алфавиту и в целом навела такой порядок, что я минут пять стояла перед полками с открытым ртом и раздумывала, откуда мне теперь начинать поиски.
— Если что-то ищешь, то лучше Аринку позови, — посоветовала Катерина, которую моё вторжение в её владения не особенно порадовало.
Вообще-то это моя квартира, но она права — мне деньги платят, поэтому надо как-то привыкать стучаться, когда входишь. Пришлось и правда звать Арину, потому что сама бы я учинила привычный мне разгром, и с моей стороны это было бы свинством.
— А что конкретно ты хочешь там найти? — поинтересовалась квартирантка, заплетая перед зеркалом свои длинные русые волосы в толстую косу.
— Там фотоальбомы были и документы всякие, — по-хозяйски насупилась я.
Фотоальбомов было всего три, а документов — две пухлые чёрные папки, но я не сочла нужным конкретизировать, поскольку в процессе наведения порядка Арина могла обнаружить ещё что-нибудь. И не ошиблась.
— Ой, точно! — обрадовалась квартирантка. — Я же специально это всё отдельно сложила, чтобы тебе отдать, и забыла. Нехорошо ведь, когда такие вещи у чужих людей хранятся. Там ещё конверт же на твоё имя, а это наверняка личное…
— Письмо? — полезли на лоб мои глазищи. — От кого?
— Не знаю, там только имя твоё написано. Конверт из книжки Стругацких выпал, если это что-то для тебя значит. «Понедельник начинается в субботу».
Она даже в Катину комнату не пошла — вынула из своей тумбочки полиэтиленовый пакет и отдала его мне, пояснив извиняющимся шёпотом, что Катюха любопытная чересчур, поэтому конфиденциальную информацию лучше на виду не держать. Я поблагодарила её за добрый совет, за порядочность и честность, после чего скрылась вместе с пакетом в своей норке и вытряхнула его содержимое на кровать.
Фотоальбомов по-прежнему было всего три, и ничего нового я в них не обнаружила. Там были свадебные снимки мамы и папы, но портретные, без гостей и родственников. Мои фотографии в большом количестве, начиная с ползункового периода и заканчивая вручением мне школьного аттестата. Папины сослуживцы и мамины подруги на семейных посиделках. И ничего, что позволило бы заглянуть немножко поглубже в прошлое. Но оно же было, прошлое это.
Вспомнились слова Златы о том, что я приёмная, и меня вырастили простые смертные. Позже, после откровений Михаила о том, что несколько поколений моих предков вообще не знали о своей одарённости, и поэтому действительно казались простыми смертными, я в отношении своего происхождения успокоилась. Но Миша ведь не знал моих маму и папу. И не знал, от кого из них я дар унаследовала. Нехорошо как-то на душе стало от этих мыслей. Неприятно.
В папках с документами тоже ничего интересного я не нашла. Там были платёжки за коммунальные услуги, гарантийки на бытовую технику, договоры с газовой службой. водоканалом и электросетями, копии документов о приватизации — всё, что касалось квартиры, но ничего личного. Был ещё договор о продаже дачного участка. Я порылась в памяти и припомнила, что когда-то очень давно у нас и правда была дача, где росла большущая яблоня, с которой я свалилась и сломала при этом мизинец на левой руке. Мне тогда лет шесть было, кажется, и это воспоминание оказалось единственным, потому что было ярким.
Почтовый конверт, надписанный папиным почерком, я оставила на десерт и взяла в руки только тогда, когда убедилась, что в остальных бумагах ничего полезного нет. А если быть до конца честной, то мне было страшновато его открывать — не хотелось получить подтверждение того, что мои родители мне не родители. И без этого в последнее время на душе кошки скребли.
Открыла. Внутри оказалась цветная фотография — моя мама с каким-то парнем. Совсем молодые. И жёлтые цифры даты в нижнем углу. Снимок был сделан за два года до моего рождения. На обороте не обнаружилось никаких надписей, поэтому я отложила фотографию в сторону и развернула вложенный в конверт лист бумаги в надежде, что там будет письмо или хотя бы какие-то пояснения к фото, но там была только одна фраза: «Я тебе не отец».
Неприятно. Очень. Даже слёзы на глаза навернулись. Вот почему он никогда не проявлял ко мне родительской любви — ей просто неоткуда было взяться. И сказать мне это в лицо не смог, хотя определённо хотел. Даже письмо это туда положил, куда я сроду бы не заглянула. Не для меня он это сделал, а для себя — не удержался, видимо. Давил в себе это, давил, а потом вот таким вот способом выплеснул.
Оригинально, ничего не скажешь. А я ведь как-то раз в особенно трудные дни подумывала продать те книги, которые читать точно не буду. Помню, «Понедельник начинается в субботу» Стругацких именно папа мне почитать предложил. Классе в восьмом это было, и я так и не поняла, о чём это произведение. У меня с ним только растягивающийся диван в Ивилирионе ассоциировался, потому что в книге тоже заколдованная мебель фигурировала. Конспиратор, блин. Мог бы в любовный романчик послание своё спрятать — я их хоть изредка почитываю. Судя по всему, высказаться хотел, но при этом так, чтобы никто не услышал.
Зачем они со мной так? Ну ладно папа, который мне не папа, как выяснилось — он и не обязан был меня любить, но мама-то! И ведь не расскажет же ничего, если до сих пор в тайне всё это держит. Так обидно мне не было даже тогда, когда Лирит сообщила о том, что меня заочно с молотка продали.
Я решила, что могу себе позволить немного поплакать. Я же беременная, у меня гормоны, хотя непонятно, откуда они взялись. Да и причина есть. Скинула бумаги на пол, порыдала немножко в подушку, пожаловалась удивлённому таким моим поведением Бусе на вселенскую несправедливость, а потом, когда эмоции иссякли, принялась размышлять логически.
У меня есть фото. В моих генах есть частичка этого незнакомого парня. И я знаю, как соединить это всё с формулой поискового заклинания. Теоретически. Не факт, что получится, но попытаться-то мне никто не запретит. Если этот человек действительно мой настоящий отец, вот пусть и рассказывает мне правду о моём происхождении. Побыла несчастной страдалицей, а теперь буду стервой. Всё равно заняться больше нечем, а новую работу искать пока не хочется, да и непонятно, нужна ли мне эта работа вообще. Может, я изначально для другой жизни создана, в которой магию полагается использовать для удовлетворения реальных потребностей.
Выдворила Бусю в коридор, чтобы под руками не вертелся и не мешал, закрылась в комнате на замок, капнула на физиономию парня на снимке маленькую капельку крови и по памяти сотворила заклинание. Получилось! От фотографии, извиваясь, поднялась вверх тонкая, упругая жилка магии. Повертелась, вытянулась и принялась удлиняться, уползая наконечником-присоской в одном ей известном направлении. Сквозь стены, что меня немного смутило.
Наверное, не так это всё нужно было делать. Вот куда она тянется? А вдруг в какой-нибудь Мухожуйск на другом конце географии? В развоплощённом состоянии у меня сил не хватит так далеко забраться, а во плоти я эту путеводную нить потеряю, потому что она наверняка напрямик ползёт через все горы, реки и прочие непроходимые места. Карту надо было взять и по-другому заклинание построить. Опять поспешила и сделала раньше, чем обдумала.
