– А мозги? - хвалите же меня, Роберт Дмитриевич.
– Ну и мозги, конечно же. Ты придумала отличный план поиграть на самолюбии Януша, чтобы он сам во всём признался.
– Единственное, что не могу понять, так это почему Шиманский позволил тебе вмешиваться, да ещё и помогал тебе.
– Ему это было выгодно. Вообще, это долгая история. Может потом как-нибудь расскажу, - эх, не нравилось мне наличие недосказанности в наших отношениях. Надеюсь, ничего серьезного Роб от меня не скрывает.
– Ладно. Я всё равно уже не настроена слушать. А мне ещё нужно придумать, как внушить этой дурынде, что она ни в чём не виновата, и должна сойтись с Левандовским, - вспомнила я о своей новой подруге, которая снова совершила неоправданную глупость. – Наверное, ей нужен настоящий психолог.
– Она опять замкнулась?
– Да, она вспомнила, как сама попросила Януша, чтобы он за неё всем надирал зад... А Левандовский подумал, что она просто его не любит и ищет отмазку.
– Да, Люцек включил обиженку. Надутый ходит, как индюк.
– Его зовут Адам, - упрекнула я Роба. Как можно быть таким невнимательным к своим друзьям?
– Для меня он навсегда останется Люцеком. Было так удобно... А теперь как я его должен называть? Адамушка?
– Он тебя засудит за это.
– Я ведь его юрист. Думаю, у меня получится что-нибудь придумать, - заговорщически подмигнул он. – Может поступим, как Ким тогда с нами?
– Скажем Адаму, что Мика умерла? - я вспомнила стратегию друга Роберта и немного напряглась.
– Да наоборот, Алиса Петровна. Скажем Мике, что он умер или умирает. Пусть немного растормошится. Левандовский и так достаточно бегал за ней, пусть и она поволнуется.
– Перевелись рыцари... Прямо устал он бедный бегать, - хмыкнула я. – Нет, я пока не такая смелая, как Ким, чтобы подобные афёры прокручивать. Нужно что-то более безобидное, а то они такие эмоциональные, что Ромео и Джульетта нервно курят в сторонке.
– Пойдём спать?
– Пойдём, но знаешь... Ты представляешь, Адам ведь посвящал Мике стихи. Ты знал о том, что он поэт?
– Кажется на показе он знатно это продемонстрировал, когда зачитал свой шедевр про гробницы, - насмешливо проговорил Роб.
– Да не было там такого.
– Было и похуже. Тебе нужно, чтобы я посвятил тебе стихи?
– Я была бы рада этому, - смутилась я, понимая, что для него это смех да и только.
– Да запросто. Вот хоть сейчас.
Моя маленькая жена
Не намного, но младше меня.
С умным видом мне варит борщи,
С строгим взглядом стирает трусы.
Моя крошка-малютка жена
Редко скажет, что любит меня.
Только вижу в её я глазах,
Что она от меня без ума.
– Возможно, тебе не обязательно быть талантливым во всём, - усмехнулась я, выслушав его импровизированный шедевр, в глубине души радуясь его стараниям.
– Ты сейчас говоришь о недостоверности данных? - нахмурился он. – Да ты права, пока ты не моя жена странно говорить так, - Роб пытался подавить улыбку, издевательски откармливая меня надеждами на полноценную семейную жизнь.
– Пока?
Роб озорно мне подмигнул, поцеловал в макушку, и мы отправились спать после насыщенного дня.
Глава 105
– Меня зовут Микаэла, и я хотела бы перестать винить себя в том, что мой двоюродный брат убивал людей, с которыми у меня были конфликты.
Глаза моего психолога немного округлились, но сеанс прошёл успешно. Я сама пришла к этому. Мне нужна была помощь, и я решила за ней обратиться, пока не поздно. После ареста Януша, я перебралась в общежитие, и продолжила зарабатывать фрилансом, а также ходила в университет. Я не стала больше прогуливать. Не стала закрываться, страдать, впадать в жёсткую апатию, а занималась делом. Может это тоже была своеобразная апатия, но по крайней мере не разрушающая. Я переживала, что одногруппники снова объявят мне бойкот из-за того, что во всём оказался виноват мой кузен, но на удивление, меня будто пожалели. Мила даже пригласила на вечеринку в честь своего дня рождения. В скором времени я заметила, что моя скованность в группе сходит на нет. Я перестала ходить в университете так, будто надо мной нависает вооружённый конвой, и смогла расслабленно вести себя с ребятами. Мне было ужасно тошно и плохо, но вместе с тем и хорошо. Лучше, чем раньше. Наконец-то я была свободна от нежелательного брака, от атаки больного поклонника, от травли одногруппников и от собственных комплексов... У меня вдруг стало получаться вести себя адекватно и разумно. Я смогла расставить приоритеты, составить планы на будущее, взвешенно принимала решения, и заметила, что и отношение окружающих меня людей стало более добродушным и менее безразличным. Меня теперь замечали.
– Привет, Ева, - чтобы расставить все точки над "i" по-максимуму, я решилась поговорить с Евой, точнее написала ей. Она избежала наказания и осталась в Мечнике с их с Янушем дочерью.
– Здравствуй, - скупо ответила она. Неужели, тоже винит меня в поступках Януша?
– Мне жаль, что так вышло. Ты не должна была с этим столкнуться, - в любом случае, я скажу то, что планировала.
– Я просто хотела, чтобы он любил меня, но это было невозможно. Прости, я не думала, что мои поступки были во вред тебе и тем людям. Я не желала никому зла... - видимо, мои опасения были напрасны.
– Я надеюсь, у вас всё будет хорошо.
– Мика...
– Да?
– Возможно, когда-нибудь ты захочешь познакомиться со своей племянницей. Мне бы очень этого хотелось. В отличие от своих родителей, она замечательная. Может потому что Януш назвал её в твою честь?.. Но мы называем её Эла, - было жаль её расстраивать, но всё о чём я мечтала, это больше никогда не сталкиваться ни с ней, ни с Янушем, ни с его семейством, в лице моего дядюшки.
– Я бы тоже этого хотела, но не могу, - соврала я, оставаясь великодушной. – Пока не могу. В Мечнике мне сейчас не рады.
– Будь он проклят этот Анджей... Возможно, если бы он не запретил нам встречаться, всё было бы по-другому, - я не стала спорить с Евой, хотя знала, что это ничего бы не изменило.
Я не была в обиде на Еву. Да, она вынюхивала про меня информацию, но мне показалось, что мы действительно стали близки за это время, и возможно она искренне хотела мне помочь. Самое главное, что у меня наконец получилось – это мыслить объективно ситуации. Мой маленький брат... Что же он сделал?.. Да, именно. Он, а не я. Я ни в чём не виновата. Я не была виновата в его психическом расстройстве, не была виновата в том, что Милош изменил мне, и это не из-за меня погибли Джозеф и Анна... Я всего лишь существовала, обрастая обстоятельствами, которые складывались не в мою пользу.
