Ермилин вернулся еще минут через двадцать, когда я уже начала откровенно трусить и переживать. Он с грохотом отодвинул дверь и оглядел замеревших нас.
- Должен мне семь косарей, - с порога бросил Городецкому.
Подошел к моей полке и с наслаждением плюхнулся, вытягивая в проход длинные ноги. Я облегченно выдохнула и исподлобья покосилась на парня. Удивительно, но Марк совершенно не выглядел злым или раздраженным. Возможно, немного усталым, но совершенно спокойным. Я только глазами пораженно хлопнула, когда он совершенно беззлобно хохотнул, на возмущенный возглас Романа:
- Чего?!
- А нечего направо и налево кулаками размахивать, - Ермилин зевнул и неожиданно протянул мне руку. Я непонимающе хлопнула глазами, а Марк махнул ладонью и пояснил: - Воды.
Я растерянно почесала шею и протянула ему бутылку.
- Не многовато ли? - продолжил возмущаться Городецкий.
- Доллар нынче дорогой, - пошутил Марк, делая сразу несколько больших глотков, и тоскливо добавил: - А расценки у нашей доблестной полиции явно заграничные.
- А почему я один платить должен? – Роман говорил громко и горячо: - Ерохин пусть половину платит!
Леся закивала, а Ермилин пожал плечами:
- Ну хочешь, иди и проси у него. Но лично я бы на его месте тебя послал.
Парень положил бутылку на сиденье, а я дёрнулась, когда его пальцы случайно скользнули по моей руке, вцепившейся в край полки мёртвой хваткой. Марк этого даже не заметил, а меня обдала удушливая волна жара.
- В смысле? - Городецкий от возмущения даже на ноги вскочил, хотя Леся и попыталась удержать его за локоть: - Ты на чьей стороне вообще?
- На твоей конечно. – успокоил его Ермилин: - Я же – твой друг. Но, согласись, морду бить ты сам полез, Влад только защищался.
Роман открыл рот, чтобы что-то возразить, но насупился и плюхнулся обратно, а Марк покачал головой и повернулся ко мне:
- Пойдем поговорим, - едва заметно улыбнулся он. Заметил мой удивленный взгляд и пояснил: - душно тут. И ушей много.
Он даже не пытался понизить голос на последней фразе, и Леся с Романом, конечно же, услышали её. Ермилин уже поднялся и протянул мне руку, но девушка нас остановила:
- Секретничайте, - устало вздохнула она. - Мы пойдем ребят проверим. Марк, я к твоим тоже зайду.
У Городецкого подобных планов не было, но Олеся упрямо дернула его за ладонь, вынуждая подняться.
- Марк, окно открой, - вспомнила вдруг она. - У нас не получилось.
Сама девушка за всем происходящим и думать забыла про духоту, а я молча сидела и терпела, хотя с ума сходила от жары. Ермилин проводил взглядом исчезнувших за дверью друзей и поднялся. Открыть форточку у него получилось не сразу, для этого он несколько раз с силой ударил по деревянной раме, пока она с треском не встала в пазы.
- Заклинило, - пояснил он, когда в купе, наконец, ворвался прохладный вечерний воздух.
Сквозняк смёл со стола пачку сухих салфеток, и парень, что пересел на полку Леси, вовремя поймал их, не позволяя упасть на пол. Тяжелый запах поезда смешался со свежим ароматом скошенной травы и влажной после недавнего ливня землей, и я с шумом втянула его через нос.
- Папку смотрела? - поинтересовался Марк, дождавшись, пока я вдоволь надышусь.
Я открыла глаза, еще раз глубоко вздохнула и мотнула головой.
- Открывай, - Ермилин зевнул, положил на стол руки и устроил на них подбородок.
Теперь он смотрела на меня снизу, и садящееся за горизонт яркое солнце красивым блеском отражалось в его глазах. Я на секунду замерла, а потом тряхнула головой. Судорожно залезла в рюкзак и достала синюю плотную папку, которую принесла Олеся. Именно её отец Егора передал со своим охранником. Ермилин встал и зачем-то защелкнул щеколду на двери, словно боялся, что кто-то нас потревожит.
Внутри папки оказались документы на Егора, копия завещания, которое Акимов старший уже показывал мне раньше, довольно толстый маленький конверт, несколько листов с информацией про охранников, что незаметно должны были присоединиться к нам в лагере и распечатанная карта с геолокацией. Место на ней мы тоже уже знали, ведь именно здесь жил человек, к которому необходимо было отвести мальчика, если с его отцом что-то случится. В конверте оказалось около пятнадцати тысяч наличными и маленький кнопочный телефон.
- А я думаю, чего он такой тяжелый, - фыркнул парень, беря гаджет в руку: - и где только этот раритет нашли?
Он спрятал деньги в конверт, еще раз посмотрел на фотографии охранников и собрал все документы.
- Всё понятно. Ничего нового, - протянул, передавая папку обратно мне: - Пусть у тебя хранится. Я сто процентов потеряю.
Я послушно кивнула и засунула её обратно в рюкзак. Подумала, и зачем-то спрятала его под серую, еще не одетую в наволочку подушку. Марк снова встал, открыл щеколду, сел обратно и уставился в окно. Я бросила на него короткий взгляд и тоже отвернулась.
Мы не смотрели друг на друга и в уютной тишине провожали догорающее солнце за горизонт. Закат окрашивал небо в яркие краски и мешал их между собой, словно неаккуратный художник. Врывающийся в открытую форточку ветер взъерошивал нам волосы и хлестал по щекам, но мы оба только наслаждались этим.
- Как думаешь, - тихо спросила я, сцепив перед собой пальцы. - Нам удастся избежать... этого?
Марк как-то невесело хмыкнул и пожал плечами:
- Не знаю. Поездочка уже весело началась, - хохотнул, кивая в сторону двери. Потом тяжело вздохнул и честно пожал плечами: - Честно говоря, ощущение, что нас кто-то разыгрывает.
- Как будто в фильме, - согласно закивала я.
- С очень плохим сценарием, - фыркнул Ермилин.
Я снова засмотрелась на отражение солнца в его глазах и не сразу заметила, что парень тоже не отрывает от меня пристального взгляда. За дверью послышались голоса, странная атмосфера вокруг нас лопнула, как хрустальная ваза, и мы оба неловко отвернулись друг от друга. Ермилин мотнул головой и потеребил серёжку:
- Пойдем, - произнес он, снова привычно улыбаясь: - Познакомлю тебя с остальными. Поверь, вечер нас ждёт весёлый.
