Сердце моё сжалось и ухнуло в желудок, едва я услышала его голос. Я понимала что он не в чем не виноват, но мой разум не хотел мириться. Несколько болезненных секунд я молчала. И потом меня затопило горе. По щекам лились слезы. Мой плач был слышен в холле. Я чувствовала, как внутри тугим узлом скрутилась жгучая боль, а сердце замерло, признавая поражение.
— Иди сюда — Виктор обнял меня за талию и крепко прижал к своей груди.
Близость его тела заставляла все эмоции словно сорваться с обрыва.
— Она сама решила, что же вы такое делаете, что люди умирают? Кто вы такие?
Выражение веселой беззаботности исчезло, его лицо теперь не выражало никаких эмоций.
— Я не хочу чтобы ты знала, это моя тайна. — сказал он, и по голосу было заметно, что он напряжен.
— Да конечно. — я протягиваю ему фотографию которую держала в руках — Ты поможешь найти мне одну женщину, кто то из них моя мама, я только незнаю кто из них.
— Для тебя я найду кого угодно.
Следуя за ним, я тщетно пыталась справиться с подкатывающей тошнотой. Оказавшись возле ещё одной комнаты Виктор обернулся ко мне.
— Будь тут. Только пожалуйста, не входи в эту дверь. Для твоей же безопасности.
— Не буду. — я старалась, чтобы голос не сорвался. — Жду тебя здесь.
Не в состоянии двигаться и прикованная чувством страха, я смотрела, как он входит в дверь. В груди нарастал паника.
Что же мне делать? Скоро совсем, я смогу узнать все. Найду ли я то что искала. Виктор. Смогу ли я изменить его, я на самом деле нечего не знаю. Нужно лишь подождать, и спокойно поговорить. Слова. Лихорадочно искала подходящие слова. Бросит ли он все и останется со мной?
Я втянула воздух в себя, стараясь отвлечься от мыслей о том, что сейчас будет, я должна быть сильная, как тяжело бы мне не было.
Больше всего я боялась, что Виктор сейчас выйдет из помещения, расскажет кто на фотографии, и все — мы все узнали, теперь я тебе не нужен. Ждала и боялась.
Потому что мне сильно нравилось все, во что так стремительно превращалась наша жизнь. Я готова к любим действиям от него, кроме измены.
Получал ли Виктор такое же удовольствие от каждой минуты, что мы проводили вместе? Я очень надеялась на это.
Примерно через пол часа, а может и больше на улице я услышала звук приближающейся машины. Меня сковал ужас. Виктор не предупреждал, что кто то может вернуться. Я не могла нечего придумать, так что я зашла в комнату, в которую мне запрещено входить.
То что я увидела привело меня в шок. Это была совсем не комната, больше похоже на склад с огнестрельным оружием. На каждой стене в этой комнате, разные виды оружия. Чем бы не занимался хозяин этого добра, я не хочу его видеть. Но меня больше удивило не оружие совсем нет, а то что в этой комнате не было Виктора. Здесь даже спрятаться негде, а кто бы не был за дверью он приближался.
Дверь открывается и все что я могла сделать в данной ситуации, просто стояла и ждала. И тогда я увидела незнакомые глаза, незнакомое лицо, незнакомую улыбку. Сердце замерло.
Не в силах шевелиться, говорить или думать, я просто смотрела на незнакомца. Сильная тошнота, резкое головокружение — вот что я почувствовала, и едва открыла рот, пытаясь сказать хоть что-то. Ничего не вышло.
— Ты ещё кто такая? — спросил мужчина.
=24=
Виктория
Мне нечего не не оставалась кроме как поднять глаза от резкого, с темной, чуть заметно пробившейся щетиной, подбородка мужчины, на который я смотрела, и наткнуться на тот же самый жестокий и обжигающий взгляд, которым этот мужчина смотрел на меня.
— Ну? Я долго ждать ответа буду? — он смотрел на меня сверху вниз, от него просто источал гнев, было видно невооружённым глазом ему не стоит перечить, он раздавит тебя одним пальцем и глазом не моргнув.
— Привет — выдавила я из себя.
И моя кожа тут же начала гореть, я была почти уверена, что стала розовой, как только его взгляд скользнул по мне. — Я пришла с Виктором.
— Ах это… Так значит ты, как бы это выразить… — Его глаза оглядели меня от макушки до пят, затем он продолжил — дама сердца.
— Возможно и так — мне не хотелось упасть перед ним на колени, и он меня не напугает.
— Не думаю что это так. — проворчал он.
— В смысле? — Спросила я.
Он наклонился, поразив меня затуманенную, ошеломленную, вид его меня страшил.
— Ты же не хочешь быть его ещё одной сучкой, с которой он спит. — заявил он, и в этот момент моя кожа перестала гореть, а воспламенилась.
— А ты кто такой чтобы так судить о нем? — начала я, когда снова обрела дар речи, — Ты нечего не знаешь, так что прошу, не говори то, о чем пожалеешь.
Он наклонился еще ближе и зарычал:
— Рыжая. Не беси меня, я могу быстро закрыть тебе рот. — он снова высказал свое мнение совершенно ясно, и мой разум мчался, пытаясь найти решение этой новой дилеммы, в то же время я боролась с желанием рвануть со всех ног, как только могла, и смыться прямо, черт возьми, сейчас из этого дома.
С усилием я взяла себя в руки.
И сказала:
— Попробуй, и я обещаю тебе ты тоже за это заплатишь.
— Ты все никак не уймешься? — спросил он, выглядя еще более сердитым.
— Никогда. — заявила я, и он открыл рот, чтобы ответить, лицо приняло жесткое выражение, глаза сверкали.
— Такая маленькая, мне не составит никакого труда выбросить тебя из этого дома. — теперь он начинает грубить.
Тогда-то я и вышла из себя, сама не знаю почему. Я была не из тех, кто может выйти из себя. Когда планируешь каждую секунду своей жизни, редко выходишь из себя. Осторожность и потеря спокойствия не идут рука об руку.
Но я потеряла свое спокойствие.
Уперла руки в бока, шагнула к нему и приподнялась на цыпочки, чтобы уставиться в лицо.
— О, Боже, — прошептала я. — Ты придурок. Полный придурок. Мерзкий. — рявкнула я.
— Скажи это снова, и посмотрим что будет.
Я также поймала себя на том, что его глаза все еще прожигали меня. Я чувствовала, что он все еще сердится, но было еще что-то, чего я не понимала, потому что фактически его не знала, не могла правильно понять выражение его лица. Но что бы это ни было, это было пострашнее, чем его злость, которая, честно говоря, была достаточно пугающей.
— Ты меня услышал, не смей больше мне угрожать. Я тебя не знаю, и ты меня не знаешь. — враждебно настаивала я, хотя не хотела этого. Не потому, что я считала, что он был прав, а потому что он был придурком. Огромным придурком.
Некоторое время он разглядывал, при этом выражение его глаз изменилось. Я готова была поклясться, как видела своими глазами, как гнев буквально сочился из его глаз и было что-то еще, связанное с интересом, что-то разгоряченное, что-то гораздо более пугающее меня.
