– Ой, дитя она малое да неразумное! – всплеснув руками, захихикала Доля. – Куклы! Ой, уморила! – она вся затряслась от смеха, пухлый животик смешно подпрыгнул под широким, как старинный сарафан, платьем. – Не куклы, это, дитятко мое, а…
И вдруг трава на опушке леса вспучилась, и из-под нее вырвался столб огня.
– Драконова стража! – испуганно вскрикнула Доля, дернула за нить и я взлетела с травы вверх и кувыркнулась в воздухе так, что акробаты цирка Дюссалей от зависти разорвали бы на себе шитые блёстками трико.
И полетела в пустоту. Снова! Ушатай их всех, Китай!
Я открыла глаза и вскочила с постели. Зацепила ногой одеяло, споткнулась об него и рухнула на ковер. Нистар, пристроившийся на прикроватной тумбочке, хихикнул и сказал:
– Доброе утро!
– Не спеши с выводами! – мрачно буркнула я, выпутываясь из одеяла. – Мне тут сон интересный приснился. Хотела спросить…
Дракончик испуганно вытаращил глаза и приложил к губам лапку с золотыми коготками. Золотые крылышки нервно затрепетали. Он громко прокашлялся и важно сказал:
– Толкование сновидений – это отдельный предмет, который вы вскоре начнете изучать. Сией сложной науке, требующей особых знаний и навыков, я пока не обучен.
Все! Достал! Не могу я с таким ботаном жить! Фамильяр-швамильяр, а нервы-то у меня не железные! Я уперла руки в бока и грозно гаркнула:
– Значит так! Или ты начнешь со мной нормальной разговаривать, и на "ты", кстати, или я тебя верну в ту ж… зеркальную поверхность, из которой тебя выцарапали! Сейчас пойду к ректору и скажу, что это ошибка. Нету у меня такой части души. И быть не может! Хэмингуэя читал?
– Простите, кого?
– Не понял, да? Вот и я ни хэмингуя не понимаю, когда ты разговариваешь!
Дракончик нервно икнул и затараторил:
– Познание собственной души есть процесс эмпирический, сопряженный с некоторыми…
Я схватила одеяло, набросила на него и заорала:
– Попался! Все, ориведерчи! Досвидос!
– Я больше не буду! – просипел полузадушенный фамильяр. – Пощадите! То есть, пощади, Алиса! Не нужно меня выгонять! Клянусь честью стать ближе к народу. То бишь, к тебе!
– А ты не свистишь? – подозрительно спросила я. – Нет? Пойми простую, как мужские трусы, вещь: я от твоих премудростей сразу начинаю пессимиздить. Мне и так тоскливо! Безнадёга у меня. Попала черт знает куда, я – не я, и даже душа, ты то есть, не моя! А ты все время умничаешь и подчеркиваешь специально, какая дура, а ты весь из себя продвинутый дракон.
Но во время пламенной своей речи одеяло я все же малость приспустила, чтобы он там не задохнулся.
Нистар осторожно выглянул из-под одеяла и примирительно сказал:
– Осознал. Каюсь. Прошу прощения!
– Ладно, живи! – я выпустила его на свободу.
Лети, голубь мира! И тут в животе у меня громко заурчало. Кстати, ректор вчера обещал ужин в комнату? И где? С прошлой жизни не жрамши!
– Завхоз Камцан вчера приносил тебе ужин, но ты уже спала, – сказал фамильяр, косясь на мой живот. – Одевайся и иди завтракать в столовую. Не опоздай! Здесь с этим строго.
Я малость повеселела. У меня уже от голода руки дрожат. В таком состоянии я даже дракона убить могу, если он перекроет дверь в столовую. И тут я увидела на письменном столе крупное зеленое яблоко. Вчера его здесь точно не было. Я бы запомнила. Ну хоть что-то для затравки!
Я подошла к столу, взяла яблоко в руки и широко открыла рот, собираясь смачно куснуть. И в этот момент из яблока послышался гнусавый голос. Такой, словно кому-то нос прищепкой зажали. Точь-в-точь как у пиратских переводчиков американских фильмов. Только вместо: "Коламбия…эээ пикчерс… представляет…эээ", он завопил:
– Что за хамская манера сразу жрать всё, что видишь? Что ты все время жрешь вообще?
Я уронила яблоко, испуганно попятилась и автоматически, не думая, огрызнулась:
– Где там все время, когда с такими перерывами!
И вдруг яблоко подскочило и завертелось волчком, как ужаленное. Из него потянулась длинная цепочка соединенных вместе крошечных, размером с фасолину, книг. Словно какой-то чокнутый дизайнер решил сделать из них бусы.
Книжные бусы свернулись кольцом, потом распрямились, вытянувшись в струну, раскрылись, взмахнув страницами, и из них вылез бумажный червяк. Все его тело состояло из свернутых в трубочку книжных страниц. Трубочки соединялись между собой совершенно непонятным образом и поминутно шелестели, словно кто-то листал книгу. Бумажное тело венчала картонная голова. Из хорошего такого картона. Как дорогих книг. У нас в детдоме советская энциклопедия была с такой обложкой. Лицо у червя было человеческое, круглое и плоское, как блин. Противное очень и к тому же сморщенное в презрении. Как будто я ему в суп плюнула. И глазки-буравчики. Он меня ими ощупал, лапку вытянул и поддернул сползшие на переносицу очки в огромной оправе, которая раза в два была больше, чем его противная мордаха.
– Я – главный библиотекарь академии Многотомиус Затрёпанный, получите книги для учебного процесса, – он взмахнул лапкой и крошечные книги на столе подпрыгнули и выросли на глазах, распухнув в толстые большие тома. – Настоятельно прошу впредь не жрать мое транспортное средство и портал для доставки книг!
– Так я же не знала! – попыталась оправдаться я. – Думала, что это просто яблочко. Аппетитное такое!
– А вы умерьте аппетиты, – еще больше сморщив противную рожу, прогнусавил червяк. – А то ваша и без того выдающаяся филейная часть так распухнет, что вы просто не дойдете до отбора! Или ректор-дракон не заметит за ней вашего лица!
– Да ты! Да вы! – задохнулась от возмущения я. – Вы врешь! То есть лжешь…те! У меня нормальная попа! Сам ты филейная часть с ручкой!
– Попрошу не оскорблять главного библиотекаря академии! – взвизгнул червяк. – Иначе я пожалуюсь ректору на вопиющий факт полного отсутствия всяческого присутствия уважения к моим заслугам! А также, – тут он понизил голос до шепота и весь аж изогнулся, гнида бумажная, – я лишу вас необходимых учебников, и вы сразу же! Слышите? Сразу же попадете в категорию двоечниц.
– Вообще-то он может! – шёпотом подтвердил фамильяр. – Случаи уже были. И добавил едва слышно: – Многотомиус мстителен до невозможности! И только он знает, в каких именно книгах упоминаются методы и заклинания по приручению драконов.
Я выдохнула и закрыла глаза. Только этого мне не хватало! Из-за какого-то поганого червяка лишиться всего! Но извиняться перед мерзавцем тоже не хотелось. Хамло бумажное! Мою бразильскую попу оскорбить! Да я ее наприседала до изнеможения! Она у меня вместо бронежилета может пули отталкивать!
А с другой стороны, делать нечего. Двоечницу вряд ли допустят к отбору у дракона.
– Извини…те! – нехотя выдавила я из себя.
