– Не бойся, Алиса! Я не причиню тебя вреда.
– Я так и поняла, Горал! Только что как раз прочувствовала твою доброту.
– Скажи мне правду. Ты была с Азаром?
– Нет. Я вообще ни с кем никогда не была.
– Почему? – он слегка отстранился, держа меня перед собой на вытянутых руках, и заглянул в глаза. – Если ты его любишь, то почему нет?
– Я никому не верю, Горал. И тебе тоже, – спокойно сказала я. – И никого не люблю, кроме себя.
– Знакомо, – улыбнулся он. – Слишком знакомо, девочка. Мы с тобой очень похожи.
– Мы не похожи, – возразила я. – Я никого и никогда не пыталась взять силой.
– Правда? – он насмешливо поднял бровь. – А олигарха? Твоего золотого рыбца? Разве ты ему оставила хотя бы одну лазейку?
Я задохнулась от возмущения. Как он может сравнивать? Разве я бы запрыгнула так на Демидова? Да если бы даже и запрыгнула, то как вообще можно силой взять мужчину? Он ведь не девочка. Ему руки не заломишь. Хотя… я так грамотно накалывала наживку на крючок, что ему не оставалось ничего другого, как заглотнуть его. И тогда бы я подсекла и потащила бы его на берег, наблюдая с огромным удовольствием, как таращит глаза этот жирный карась, хватая ртом воздух. Это что же получается? Что мы, женщины, таким образом силой берем мужиков? Это наше мягкое, шелковое и гладкое насилие?
– И это тоже считается насилием? – язвительно осведомилась я.
– Да, только это гораздо хуже. От вас не вырваться. Никому и никогда. И ваш главный инструмент никогда не отказывает.
Наверное, у меня на лице было написано такое удивление, что Горал улыбнулся и легонько прикоснулся губами к моим губам. Я приготовилась сопротивляться, но мне вдруг расхотелось. Адская усталость навалилась на меня и сжала плечи стотонным грузом.
– Мы с тобой похожи гораздо больше, чем ты думаешь, – прошептал Горал. – Так похожи, что это пугает. Иди спать, – он поцеловал меня в лоб и щелкнул пальцами.
И в этот же миг я оказалась в своей комнате.
*
Немного переделанное авторами стихотворение Кочеткова "Баллада о прокуренном вагоне"
В первый раз в жизни я не смог взять силой женщину. И покорить не сумел. Никак. Мое мужское естество меня подвело. И я даже знаю почему. Наконец, понял, что испытываю рядом с этой девочкой. Кто-то из мудрецов как-то сказал:
– Мужчина любит не саму женщину, а свое состояние рядом с ней.
И где-то там, в подсознании, мой разум понял это еще до того, как я сам осознал, что так нельзя, и дал команду мужской природе остановиться. Если бы я взял ее силой, то навсегда потерял бы себя в ее глазах. Потому что Алиса видит меня таким, каким я сроду не был, и уже не буду никогда и нигде, кроме как в этих распахнутых чудесных голубых очах и белокурой головке.
Я люблю борьбу с ее непокорным характером. Вечную игру моей силы и ее упрямства. Что остается? Подчиниться ей и потерять себя? Нет, это я никому не позволю. Никому не прощу. Даже ей. Коса на камень. Лед на пламя. Ковер Судьбы не вместит два таких характера. Остается только одно: переписать ее судьбу с нуля. И сделать для себя зацепки, зарубки, лазейки. С ранних лет приручить к себе. Чтобы любила только меня. Чтобы подсознательна ждала всю жизнь. И тогда я смогу ее любить, не теряя себя.
Ничего! Я еще свое возьму. Когда я стану Фатумором, то сам стану ее судьбой, и тогда никто не сможет отнять ее меня. И она, наконец, будет покорна. Смиренно примет всё, что я захочу ей дать. Но главное: она не должна победить в отборе, иначе будет невозможно переписать ее судьбу. Ведь тогда она станет Макошей. И я даже знаю, кто поможет мне устроить проигрыш Алисы.
Щелчок пальцами, пару золотых нитей из браслета – и вот преступница Шамтара уже стоит передо мной, почтительно склонив голову. Она продрогла. Карцер, в который ее посадили, холодный и сырой, а ящерицы не выносят сырость. Но в золотых глазах жажда. Она хочет подчиняться. Ее хвост приподнят. Сексуальные сигналы, пикантные намеки, смиренная поза. Ноги девушки дрожат от нетерпения. Она знает, зачем я ее позвал. Она ко всему готова. Это возбуждает. То, что не отдано строптивице Алисе, жарким огнем полыхает в моих бедрах.
– Ты знаешь, что по законам Ковра Судьбы тебе полагается смерть за использование запрещенной магии?
– Пощадите! – золотистые глаза наполняются слезами и мольбой. – Я слишком молода, чтобы умереть.
– Алиса тоже, – подхожу к ней вплотную. – Но ты пыталась ее убить.
– Она просто не должна была родиться, – зло выплевывает Шамтара. – Само ее существование – трагическая и досадная оплошность Судьбы.
– Ты осмеливаешься осуждать решения и планы Фатумора? – резко поворачиваю ее спиной к себе.
– Того, прежнего, да, – она покорно замирает в моих руках, даже не пытаясь сопротивляться. – Ведь у него нет и толики той мудрости, которая будет присуща вашим решениям, когда вы станете Божеством.
Вот лиса! Всегда знает, что ответить. Глажу ее золотистые волосы, она вздрагивает. Собираю роскошную копну в ладонь, крепко сжимаю и оттягиваю ее голову назад. Она выгибается дугой и покорно смотрит на меня снизу верх.
– В некоторых случаях, учитывая твою молодость, безгрешное прошлое, заслуги твоей уважаемой семьи, а также мое особое расположение, можно заменить смертную казнь более легким наказанием, если ты поможешь мне в одном деликатном деле, – моя рука скользит под ее юбку, нащупывает оборки панталончиков и резко тянет вниз.
– Ааааах! – выдыхает она и высоко задирает хвост. – Всё, что захотите, господин ректор!
Бросаю ее животом на стол и даю ей почувствовать свою власть, свою силу. Она стонет и изгибается. Я не смотрю на нее. Закрываю глаза и представляю на месте покорной летайи строптивую Алису. Моя мужская сила всё прибывает. Беру ее сильно, но холодно и отстраненно. Нет, не то! Она не Алиса. Лишь игрушка, имитация. Но сойдет на один вечер, чтобы погасить мой огонь, который так некстати погас совсем недавно, но внезапно разгорелся с новой силой. Кроме того, это привяжет Шамтару ко мне. Она хотела быть победительницей? Я дам ей насладиться вкусом фальшивой победы, которую она принимает за настоящую.
– Ты выиграешь отбор, Шамтара, если сделаешь всё, о чем я тебя сейчас попрошу, – я беспощадно распластываю ее по столу. – Ты сыграешь в мою игру, а я взамен обставлю дело так, что не было никакого Цербера. Был просто сильный морок, наваждение. Ты ведь хотела напугать Алису, правда? Разве могла ты желать ей смерти?
– Всё, что скажете, господин ректор! Будет так, как вы… захотите… о… Горал! – кричит она, задыхаясь. – Да! Я сделаю всё, только… прикажите! Но свидетели… о!
– Они тоже видели морок. И потом они предатели. Их словам нельзя верить. Они всегда играют против меня. А твои подруги подтвердят, что адского пса не было. А был розыгрыш. Жестокий, ужасный, страшный розыгрыш на грани фола.
