— Бейлиф... — прошептал Майлз.
— Привет вам, гвардейцы! — воскликнул бейлиф. Маленькие глазки, круглая физиономия. Вот только круглой она явно стала на почве стараний ее обладателя. Правда, на взгляд Дирка, здешний бейлиф был не то чтобы толстяком, а скорее — здоровяком.
— Привет и тебе, бейлиф, — отозвался Дирк и опустил поводья. — Надеюсь, тут у вас все тихо-мирно?
— Так и есть, гвардейцы. — И бейлиф протянул руку. — Однако вам известны законы Защитника. Я должен взглянуть на ваши пропуска.
— Ясное дело, — кивнул Дирк и подал бейлифу бумагу. Гар последовал его примеру.
Бейлиф нахмурился и перевел взгляд с одного на другого.
— Не по форме, — заметил он недовольно.
— Не наше дело интересоваться — по форме или нет, — ответил Дирк, а Гар только изобразил довольно-таки зловещую полуулыбку.
— Я тебе по секрету скажу: наверное, наш шериф жутко злился из-за того, что теряет сразу двоих людей.
— Это понятно, и думаю, все будет в порядке, — кивнул бейлиф, но когда оторвал свои маленькие глазки от бумаг, они неприятно сверкнули. — Только я все-таки отнесу ваши пропуска нашему магистрату. — И он махнул рукой в сторону двухэтажного здания, стоявшего в сотне ярдов от ратуши. — А вы пока перекусите в нашем кабачке, господа. Попотчуют вас там за счет Защитника. Пока вы кушать будете, магистрат как раз ваши бумаги поглядеть успеет. А быстрее не получится — он сейчас над книгами сидит, какой-то заковыристый закон разбирает.
— Да уж, не повезло так не повезло, — сочувственно проговорил Гар.
Бейлиф резко глянул на него. Юмора он явно не понял — видимо, и помыслить не мог, что на такую тему вообще можно шутить.
— Нет-нет, кабачок у нас очень даже приличный, господа, и гостиница хорошая. Отдохните пока. — Бейлиф развернулся и зашагал к ратуше, но вдруг его внимание привлекли две женщины, стоявшие посреди улицы и болтавшие друг с дружкой. Бейлиф остановился, угрюмо сдвинул брови и, изменив направление, тронулся к деревенским сплетницам.
— Это что еще такое? Вы что же это делаете? Солнце еще высоко, а они тут языками молотят! А ну-ка, живо по домам, да принимайтесь за работу!
Женщины, не мешкая, поспешили прочь, пугливо опустив головы.
Гар нахмурился.
— А пожалуй, пообедать в кабачке будет очень даже не дурно, что скажешь? — спросил Дирк не без намека.
— Несомненно, — кивнул Гар и, ударив лошадь каблуками в бока, направил к гостинице. Однако он не спускал глаз с бейлифа, торопливо шагавшего к ратуше.
Вскоре они нагнали одну из женщин, получивших от бейлифа выговор за болтовню. К ней подошел мужчина и злобно выкрикнул:
— Говорил я тебе: не сплетничай средь бела дня там, где тебя бейлиф может увидеть!
— А он в это время с приезжими разбирался, — огрызнулась женщина. — Будь ты муж как муж, так ты бы подошел к нему, да спросил бы о чем-нибудь, мы бы тогда хоть распрощаться успели!
— Вот как? А если бы ты была хорошей женой, то не стала бы меня позорить, навлекая на себя гнев бейлифа!
Гар с каменным лицом проехал мимо.
— А чего ты мне только не сулил, когда я за тебя выходила! — разорялась другая женщина, вышедшая из лавчонки вместе с дородным мужчиной. — Собирался грамоте выучиться! В бейлифы метил, не меньше! А то — и в магистраты!
— Да когда мне было грамоте учиться? — рявкнул мужчина. — С тех пор как я на тебе женился, я только и делал, что плясал возле тебя, как только ты в очередной раз брюхатела!
— Так я теперь и в том виновата, что родила тебе детей, да?!
— И что же, все ваши семейные пары вот так базарят? — поинтересовался Дирк, когда они проехали мимо скандалящих супругов.
Майлз пожал плечами.
— Большинство, господин.
— А чего тут еще ждать, если жениться приходится на той женщине, на которую судья пальцем укажет? — хмыкнул Дирк. Гар это замечание друга пропустил мимо ушей и спросил Майлза:
— А как насчет супружеской неверности? Небось полным-полно случаев, когда кто-то приударит за чужой женой или чужого мужа соблазнит?
— О нет, нет, господин! — в ужасе воскликнул Майлз.
— Удивительно, — покачал головой Гар.
— Так ведь за это как наказывают-то, господин!
— И как же?
— Отрубают кое-что.
— Что именно? — спросил Гар, но тут же поспешно поднял руку. — Нет-нет, не отвечай. Пожалуй, мне это не интересно. То же самое, как я догадываюсь, ожидает и неженатых?
— Нет — если только они потом поженятся, — успокоил Гара Майлз.
— Восхитительно, — кисло буркнул Дирк. — Получается, что девице только и нужно — заманить мужика в постель, и он обязан будет на ней жениться, а потом они всю оставшуюся жизнь будут друг дружку ненавидеть и колотить. Ну, или наоборот: хочет, скажем, какой-нибудь малый жениться на приглянувшейся девушке — так тоже все просто: поит ее допьяна и затаскивает в кровать. Тогда им всенепременно придется пожениться, и они тоже будут потом друг дружку всю жизнь мучить. Вот система — просто восторг!
— Не знаю, не знаю... — сокрушенно покачал головой Гар. — Не исключено, что столь же часто бранятся и те, кто избирает себе супругов по любви.
Майлз в искреннем изумлении глянул на него. Чтобы люди могли сами себе избирать супругов? Да еще по любви? Да, изредка так случалось, что магистрат велел пожениться возлюбленной паре, но только изредка.
— Да, говорят ведь, что, когда женишься или замуж выходишь, покупаешь вроде как поросенка в мешке, — проворчал Дирк. — А кого купил — тощего доходягу или чемпиона породы, узнаешь только тогда, когда домой придешь да мешок развяжешь.
— И я слыхал такие разговоры, — задумчиво проговорил Гар. — Слышал, как некоторые делились опытом — дескать, на ком женился, понимаешь только после свадьбы, когда супругам уже не надо друг перед другом выпендриваться, производить хорошее впечатление, притворяться. Думаю, наверняка это происходит сразу же после медового месяца.
— А я слыхал, что такое может произойти и прямо в первую брачную ночь, — сказал Дирк и покачал головой. — Да-а... Если такова семейная жизнь, лучше уж я всю жизнь проживу холостым!
Майлз пристально посмотрел на Дирка — ошарашенный, зачарованный. Вот это мысль так мысль — вообще не жениться!
Они привязали лошадей и вошли в кабачок. Тут было темновато после освещенной ярким солнцем улицы. Гар и Дирк немного постояли, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку. Майлза обволокли приятные ароматы, он вожделенно принюхивался. Пахло соломой, вощеным деревом, элем и... о божественный запах жареной свинины! Неплохо они жили, эти гвардейцы, если каждый день ели мясо! Бывал Майлз и раньше в кабачках, но только тогда, когда дела приводили его в окружной город, а было такое всего четыре раза в жизни. И обо всех этих посещениях Майлз потом вспоминал, как о сказочных чудесах.
