— А вы кто? — неожиданно раздалось со стороны гостиной.
Ульяна немедленно взяла себя в руки: не могла позволить себе уронить лицо — не перед незнакомкой — перед Барховским, и непринужденно оглянулась. Не успела она раскрыть рот, чтобы просто вежливо поздороваться, как та, подозрительно рассматривая ее с головы до ног, продолжила:
— Кирилл говорил, что его хозяюшка печь не умеет, но, судя по запаху и виду, это нечто изумительное…
За ее плечом появился Барховский и строгим взглядом окинул Ульяну.
— Или ты сменил кухарку? Кажется, у тебя была намного старше? — обернулась гостья к хозяину дома, задев его по лицу густыми локонами.
Барховский молчал и непроницаемым взглядом смотрел на гостью, а Ульяны будто вовсе не существовало.
«Да, кухарка и любовница в одном флаконе, а может, всего лишь тумбочка!»— оскорбилась Ульяна, хотя прекрасно знала, почему это ее так задевает, но, аккуратно поставив блюдо с кексами на стол, вежливо ответила:
— Доброе утро! Я кулинар. А это тест на профпригодность…
Кирилл недовольно сузил глаза на недотрогу: «Что за цирк она устроила? Уже решила, что я ее собственность, и показывает характер?..»
— Я бы попробовала. Аромат обалденный, — растянула белозубую улыбку женщина.
— Чай или кофе? — тут же обратился к гостье Кирилл.
Внутри у Ульяны все опустилось. Краски поблекли, внутренняя горечь, казалось, выступила на языке: хотелось сглотнуть, но ком стал в горле.
— Ты знаешь, что я люблю чай, — ответила та.
Сам не ожидая от себя такой реакции, Кирилл холодно произнес в сторону Исаевой:
— Подайте чай с кексами в кабинет: дам свое заключение на выпечку.
Ульяну как в ледяную прорубь окунули. Снаружи обожгло холодным пламенем, а потом обдало жаром.
«Ты же не ешь сладкого! Лицемер! — вспыхнула она, но тут же сознательно погасила бурю, прикусив щеку изнутри. — Хотя я не лучше… Вообразила себе!»
Усилием воли Ульяна удержала на лице выражение спокойной вежливости, отвернулась к кухонным шкафам и достала чашки. Внутри уже клокотало от унижения и чувства отвращения к самой себе. С трудом подавляя дрожь в руках, она щурилась, чтобы не дать слезам ходу. «Я это допустила, сама и буду расплачиваться».
— Пройдем в кабинет, — пригласил Кирилл нежданную гостью и нахмурился, заметив обольстительную улыбку на ее лице. «И эта все не угомонится!»
Когда Рита вышла в коридор в сторону кабинета, неплохо ориентируясь в доме, Кирилл еще пару секунд сверлил затылок Исаевой, но та так и не оглянулась, аккуратно нарезая кекс и укладывая в порционные блюдца.
«Какого рожна я это должен терпеть?»— недовольно подумал он и едким тоном произнес:
— Два черных чая, без сахара и со сливками.
Ульяна медленно повернулась. На мгновение ему показалось, что в ее глазах сверкнули молнии, но, когда она прямо посмотрела на него, в них не было ничего, кроме вежливого равнодушия. Она легко отсалютовала таким раздражающим его жестом и вернулась к выполнению указания.
Кирилл резко отвернулся и ушел вслед за Ритой.
Чай давно заварился. Кипяток уже остыл. А Ульяна не могла заставить себя взять поднос и отнести в кабинет. Все это время она не слышала, чтобы Барховский или гостья выходили из него.
«Может, прямо сейчас он трахает ее на своем столе, — кусая губы, думала Ульяна и вытирала молчаливые слезы фартуком. — Ему ведь это ничего не стоит…»
Вздрогнув от очередного щелчка чайника, она зло разлила кипяток по чашкам с заваркой и с подносом подошла к двери кабинета. За ней было тихо. Как бы это ни было гадко, но Ульяна не смогла перебороть искушение и прислонилась ухом к двери. Да так ничего и не расслышала, кроме заливистого смеха гостьи.
Она выпрямилась, тяжело вздохнула, укоризненно покачала себе головой и с неохотой толкнула дверь от себя.
— Ваши чай и кексы, — абсолютно спокойным тоном проговорила Ульяна, ставя поднос на стол Барховского. — Жду вашего заключения. А у меня еще одно собеседование. С вашего позволения…
Ульяна дежурно вежливо кивнула обоим, с неприязнью заметив новый оценивающий взгляд женщины, и повернулась к выходу.
Лицо Кирилла потемнело, и в голову полезли нелепые мысли: «Что она имеет в виду под собеседованием: секс с другим или издевается?»
— Мой водитель отвезет вас, — тут же настоятельным тоном выдал он, не упуская возможности все держать под контролем.
«Ну конечно, и мы снова на «вы»!»— мысленно прошипела Ульяна, оглянулась и, не противясь решению хозяина дома, выдавила признательную улыбку:
— Благодарю! — и вышла, чтобы скорее убраться из дома и не травить душу глупыми надеждами.
«Как я могла допустить мысль, что могу позволить себе Барховского? — поднимаясь за вещами в гостевую спальную и окидывая дом недоуменным взглядом, смятенно думала Ульяна. — Вся жизнь по полочкам, строго по расписанию, и все женщины, как фарфоровые статуэтки — безупречны и блестят, а заметят рядом — загрызут. О чем я думала?! Это не моя жизнь! Я забрела в чужой лес! Он травит меня, а я тону в иллюзиях… Мы принципиально на разных ступенях жизни, причем на разных ее плоскостях…»
Влад уже ждал Ульяну. Она села за водительское сиденье, чтобы тот не видел ее в зеркало заднего вида, чуть сползла по спинке вниз и, пока ехала, пыталась разложить по полочкам все, что у нее было на Барховского. Плюсов оказалось втрое меньше минусов, все было очевидно, только внутри ныло от гнетущей боли, что нужно принять такое сложное решение: сказать, наконец, мужчине твердое «нет». Но прежде в это нужно было поверить самой.
В какой-то момент стало так мрачно на душе от осознания, что все когда-то значимые для нее мужчины были тиранами, двуликими эгоистами. Кто-то явный, кто-то скрытый, но никто другой с ней рядом и не задерживался. Стало противно оттого, что она сама выбирала таких. А ведь ей казалось, что после мужа все отличались от него.
Последний — Аркадий — долго показывал себя положительно. В итоге оказался мерзавцем. А чего она хотела? Мужчины, успешно занимающиеся серьезным бизнесом, априори не могут быть порядочными — не выживут в высококонкурентной среде. Трудно оставаться милыми и пушистыми в личных отношениях, если работа заключается в том, чтобы вырывать глотки у соперников. А мужчины, ворочающие миллионами, тем более не манна небесная, еще и недоступны для простых смертных. Барховский — яркий пример. И недавние слова Юрия закрутились в мыслях надсадной песней.
И все же Кирилл по-прежнему казался Ульяне закрытой книгой. Властный, жесткий, все держал под неусыпным контролем, хотя по его снисходительно-насмешливой манере общения и не скажешь. Чем живет, дышит, какой он внутри, она так и не могла разобрать, и что-то не давало отпустить его.
***
Влад доставил Ульяну к офису, еще и десяти не было. Отработав в каком-то смятенном состоянии, она так и не смогла прийти в себя: все время перед глазами стоял этот холодный взгляд Барховского, чувствовала его запах на себе, скольжение его внутри себя. Низ живота ныл от слишком активной физической нагрузки в такой неподходящий период.
