— Добрый день, Ульяна! — пророкотал он таким искушающим тоном, что у нее мурашки побежали по коже.
— Здравствуйте… Извините, — притворно-любезно кивнула она и поспешила обойти, но вновь наткнулась на его каменную грудь.
— Мы танцуем? — игриво вскинул одну бровь Кирилл.
— Мне не до шуток! — бросила Ульяна.
Кирилл с внешней невозмутимостью заложил руки за спину и, пристально глядя в лицо женщины, поинтересовался:
— С размерами угодил?
— Если вы о том нескромном пакете, спасибо, но я не нуждаюсь в таких подарках, — холодно ответила она, оглядываясь на оба коридора. — Пакет вскоре доставят вашему помощнику.
Кирилл выпрямился с каменным лицом.
— Это не подарок. Я возместил испорченное, — сухо ответил он, сам не понимая, почему начинает злиться. — Не подошло?
Ульяна возмущенно выдохнула:
— Я не проверяла!
— Можем проверить в моем офисе, — ухмыльнулся тот, а коварный блеск в глазах намекал, что он готов раздеть ее уже сейчас.
— И не надейся! — процедила она ему в лицо и сделала шаг в сторону.
Снова эта женщина выводила Кирилла из терпения. И снова отказывала ему. Он не собирался это терпеть. Кирилл сурово двинулся в том же направлении и вопреки данному себе слову спросил:
— Ты подумала над моим предложением?
— Не помню, чтобы получала от тебя какое-либо предложение, — фыркнула она и пожала плечами. — Память девичья!
Он раздраженно сузил уголки глаз и решительно взял ее за подбородок.
— Я напомню…
И Кирилл наклонился в явном намерении ее поцеловать. Но Ульяна успела увернуться и с пренебрежением высказала:
— Кажется, мы все обсудили, Кирилл, еще в четверг утром! Уж извини, я выбываю из очереди, — и она выдавила учтивую улыбку. — И больше не подсылай ко мне Влада. Я уже устала слышать о ставках на твоих женщин в этом здании.
Конечно, Барховский догадался, на что она ему намекает. Не глупый все же мужчина. Однако уступать было не в его правилах. И упрямо сжатые губы, и испытующий взгляд был этому подтверждением.
Ульяна поняла, что открытое противостояние ему никогда ей не помогало. Она терпеливо моргнула, подняла к мужчине задумчиво-вопросительный взгляд и очень тихо спросила:
— А что это означает — стать твоей женщиной, позволь поинтересоваться? Мы и так занимаемся сексом, что тебе еще нужно? И, по-моему, все отлично, без каких-либо обязательств…
«Нет, мне не нужна еще одна стерва, которая выест нутро!»— вспыхнули негодующие мысли у Кирилла.
Он сжал челюсти и уже готов был отвернуться и уйти, но Ульяна неожиданно облизала губы, совершенно неосознанно, скорее, нервно, и это вновь пробудило в нем дикое желание, которое не дало спокойно заснуть вчера и захватило сегодня утром. И до сих пор бурлило в груди…
Кирилл проснулся в гостевой спальне, а на подушке был только запах волос недотроги, но не она сама. И он почувствовал, что не может променять это желание на любое другое. Надолго или нет, но ему нужна именно эта женщина.
— Не веди себя, как девчонка. Тебе не идет, — хмуро провел пальцами по своим волосам он и чуть отступил.
Ульяна скрестила руки на груди и молча отвернула голову.
— Отлично, я принимаю это за согласие.
— Не надо переворачивать! — отмахнулась она, как от навязчивого продавца на рынке.
— Чего ты хочешь от меня? — склонившись прямо к ее уху, прошипел Кирилл.
Ульяна вздрогнула, ощутив, как его горячие губы обхватили мочку, а потом почувствовала и зубы. От его грубой ласки током прострелило от горла до низа живота. Тело сразу вспомнило то, что он вытворял с ней совсем недавно.
Но помня, где они находятся, она тут же отстранилась и обернулась. В ее глазах ясно читался упрек: «Ненормальный!»
А Барховский неожиданно наклонился и в жадном поцелуе захватил ее нижнюю губу зубами. Ульяна лишь судорожно вдохнула и приподняла плечи. Он отступил, окинул ее собственническим взглядом и быстро покинул коридор.
Его короткий властный поцелуй словно ужалил, и губы чувствовали его даже спустя несколько часов. Ульяна даже натерла мозоль на десне с внутренней стороны, закусывая губу зубами, словно продлевая ощущение поцелуя. Но вместе со сладким томлением она чувствовала, как щемящая боль начинает захватывать не только ее тело, но и душу.
И она до сих пор ощущала его на кончиках пальцев…
Сегодня Барховский больше не объявился.
* «На ножах» — кулинарная телепередача с шеф-поваром К. Ивлевым.
30
Заняв всю субботу личными клиентами, Ульяна была рада такой нагрузке. Иначе мозг начинал закипать от противоречивых мыслей о Барховском. Ей не нравились эти качели: то взмывающие ввысь, что захватывает дух, то летящие в свободном падении с неизвестным исходом. Где была та середина, на которой царили блаженство и порядок? В себе она этого уж точно не могла найти.
Телефон Ульяна отключила, кроме того, что не хотела все время посматривать в него в ожидании сообщений от душегуба, так еще и Маша выбивала из колеи своим любопытством о нем.
Половину воскресенья Ульяна потратила на уборку и готовку еды на следующую неделю, а к концу дня вперилась в какой-то новый сериал — до ужаса замудреный, но этим и отвлекающий. А когда устала смотреть и напрягать мысли в разгадке задумки режиссера, выпила горячего шоколада, потушила свет и улеглась в постель.
Заснуть не получалось. Включив телефон, Ульяна не нашла ни одного сообщения или пропущенных звонков от того, кого ей хотелось бы вычеркнуть из памяти, да не удавалось. Тогда она зашла в соцсети и стала убивать время в новостной колонке.
И надо же было ей наткнуться на объявление «Кельтское тату». Живо вспомнилась татуировка Барховского и все, что последовало за ее изучением… И до… И снова после…
Ульяна вспомнила каждое мгновение его прикосновений, взглядов, молчаливых, но таких многозначительных, и как они подходили друг другу. Она терпеть не могла, когда мужчины во время секса разговаривали, называли ее «зайкой», «деткой», а части ее тела «розой», «киской» и прочими глупыми прозвищами, но и хамства не переносила. Однажды один любовник, всегда такой обходительный, на пике возбуждения вдруг крикнул ей: «Грязная ман*а, течешь, как сучка», Ульяна потеряла всякое желание продолжать отношения, и после всего выпроводила его за дверь со словами: «Больше не звони: я выхожу замуж». Вспомнив это, Ульяна брезгливо поморщилась.
