— Прошу прощения за то, что не пришла на планерку…
Захотелось извиниться и за свое нелепое поведение на премьере, но она вовремя прикусила язык: незачем было оправдываться и выглядеть угодливой. А Маевская проницательно прищурилась и перебила ее:
— Валентина на весь офис кляла тебя на чем свет стоит.
Ульяна ощутила, как от злости снова защипало щеки. Но, не желая и здесь подставить саму себя, она терпеливо вздохнула и открыто посмотрела на женщину.
— Может, это потому, что кто-то выдумал и сказал, что у нас с Барховским роман.
— А у вас не роман? — улыбнулась одним уголком губ Рината.
— У нас не роман, — сделала акцент на отрицании Ульяна.
— Почему так категорично?
Рината усмехнулась и, сняв очки, откинулась в кресле.
Ульяна пристально прищурилась на нее и иронично ответила:
— Звезды не сошлись.
— Ой ли? А по мне, так вы гармонично смотрелись бы…
— Будто ты не знаешь Барховского, — усмехнулась Ульяна, но глаза отвела.
— Да, о нем что только не болтают… Но по-настоящему его никто не знает, — закусив кончик дужки очков, заметила та. — С универа дружим, а до сих пор, как сундучок с секретом…
Ульяна нахмурилась: «Дружим? Они друзья?! И ты не любишь его всю жизнь? — невольно оценивающе взглянув на Маевскую, она не поверила ни ее словам, ни своим глазам. — Такую женщину этот самец пропустить не мог! И ведь он постоянно крутится вокруг нее…»
Рината же расценила этот взгляд иначе и торопливо заверила:
— На нас с Бутом даже не думай. Мы не сплетники.
Ульяна еще сильнее сдвинула брови в недоверии. И та с усмешкой призналась:
— Ну, разве что между собой… Но друзьям позволено беспокоиться друг за друга.
— А вы — друзья? — с сомнением уточнила Ульяна.
— Друзья! Мы с ним однокурсники. Кирилл — друг моего брата. А я — крестная Беллы. Ты же в курсе, что у него дочь?
«Угу, и повышение не через постель, и я повелась на сплетни, — укорила себя Ульяна и коротко кивнула в ответ. — Но все так естественно: чудовище с красавицей…»
Маевская поднялась, обошла стол и, скрестив руки на груди, села на столешницу перед Исаевой.
— Так отпустите? — вернулась к вопросу Ульяна, все еще пряча глаза.
— Куда деваться: лица на тебе нет, — улыбнулась Рината и по-дружески коснулась ее плеча. — Иди, не забудь о сроках. Но, если будешь срочно нужна, вызову.
— Спасибо, — сразу отвернулась Ульяна.
— Уль, — окликнула Рината, — тебе что, действительно сорок?
Ульяна помрачнела, но собралась и невозмутимо оглянулась.
— Разве ты не видела личное дело?
— Да мне как-то не важно, когда специалист — высший класс.
Ульяна сжала ремень сумки и глухо выдохнула:
— Исполнится в конце апреля.
— Выглядишь чертовски классно! — без притворной лести выдала Маевская и заговорщицки подмигнула — Беги…
На запасном выходе с лестницы Ульяну ждал неприятный сюрприз. Барховский стоял у двери, как стражник, и явно ждал ее. Он не дал выйти ей в общий холл и, крепко схватив за руку, вытянул на парковку.
Она почти не сопротивлялась: куда ей перед его мощью, но, когда дверь на лестницу захлопнулась, выдернула руку, обняла сумку и уставилась на колонну впереди.
— Ты позволила себе недопустимое, — произнес Барховский низким напряженным голосом, от которого все внутри Ульяны сжалось от какого-то иррационального страха. — Считаешь, я прощу тебе такое поведение?
— Я не нуждаюсь в твоем прощении! — с насмешкой бросила она. — Это тебе стало стыдно из-за того, что все узнали о нас…
— Стыдно стало тебе! — жестко возразил Кирилл, что Исаева вздрогнула. — Я никогда не стеснялся своих решений. Но не думал, что ты тут же всем объявишь о моем предложении, да еще в такой форме…
— Что?! — оглянулась Ульяна, едва не задохнувшись от возмущения, но и сама вдруг вспомнила, что бросила в порыве злости. Однако она и не подумала виниться перед ним и саркастически выдала — А это было предложение?
Лицо Барховского потемнело. Он окинул ее пренебрежительным взглядом сверху вниз и холодно процедил:
— Ты переходишь границы!
«Ну все, с меня хватит! — закипела она. — Какого черта я ему должна?»
Она повернулась к нему полностью, высоко вскинула голову, лицо разгладилось и стало непроницаемым.
— Кирилл Александрович, я рада, что между нами, наконец, все прояснилось. Вы — учредитель, я — сотрудник. И останемся каждый на своем месте без нарушения субординации и служебной этики. Прошу прощения, что невольно оскорбила вас и вообразила себе невесть что. Надеюсь, вы примете мои извинения…
Чего ей только стоило сохранить невозмутимое лицо и ровный тон. Ульяна попыталась обойти его, но он так сильно схватил ее за локоть, что она поморщилась от боли.
— Я еще не закончил! — прошипел он в лицо.
— Я закончила! — отчеканила она, снова потеряв терпение. — Или ты собрался трахнуть меня здесь, на парковке?
Кирилл и мысли о сексе не допускал после такого дерзкого поведения Исаевой. А ее прямой холодный взгляд и вызывающая насмешка на грани оскорбления рождали только одно желание — раз и навсегда закончить эти нелепые отношения.
— Ты мне противен! — брезгливо скривила губы она. — И не смей больше распускать свои гребанные руки! Иначе я заявлю о домогательстве…
Кирилл угрожающе сузил глаза и цокнул языком: никто не смел так разговаривать с ним.
— А если это не поможет, ведь все вокруг — твои друзья, даже Бут, то мне очень жаль, что придется сменить место работы, — довершила она и выдернула локоть из крепкого захвата.
Сейчас Кирилл всей кожей чувствовал ее презрение, но и сам был взбешен. Он не пошел за ней. А она стремительно покинула парковку.
«Вот оно! Наконец-то истина восторжествовала! Я смогу закончить эти отношения. Мстить он не посмеет. Зачем ему? Кто я такая? Он же со мной не встречается — он со мной трахается! — припомнила Ульяна его слова. — Забудет как звали…»
— Все хорошо, все хорошо, все хорошо, — шептала она в такси и жмурилась от жжения в глазах и удушающей боли в груди.
Когда она подъезжала к дому, внутри зияла пустота. Спокойная, смиренная, с надеждой, что все будет хорошо, только перенести эту острую инфекцию, и тогда уж иммунитет излечит ее навсегда.
Маслов ждал Ульяну у подъезда. Она вышла из такси, молча окинула мужчину бесстрастным взглядом, тяжело вздохнула и сказала:
— Ну привет, нежданный гость, пойдем…
Аркадий был тих и задумчив. Он вошел в прихожую, спокойно разделся, поставил дорожную сумку на банкетку и прошел в гостиную.
