Ульяна чувствовала себя опустошенной и уставшей и, прижавшись плечом к стене, наблюдала, как Маслов осматривался, явно отмечая, в каких достойных условиях она живет, как был взволнован, но пытался скрыть это за молчанием, как оглядывался на нее, ожидая, что она первая начнет разговор. Но она молчала.
— Чья это квартира? — наконец спросил он.
— Корпоративная. Ты есть хочешь?
— Да… — немного растерянно кивнул он. — Можно мне кофе, а потом принять душ? Я из Уфы. День в беготне, рейс в ночь, но задержали. Устал…
— Конечно…
Ульяна помнила, как тот колесил по России и ближнему зарубежью в заключении контрактов и возвращался, выжатый как лимон. Она даже брала отгул на работе и весь день посвящала ему: готовила вкусности, делала массаж. Это было совсем недавно, а будто сто лет прошло. Ульяна даже поразилась себе, что была такой заботливой с мужчиной. Только давно никто не заботился о ней.
В памяти всплыло поведение Барховского, когда она заболела коронавирусом. Но она тут же зажмурилась, чтобы отрезвить мысли и не дать себе возможности оправдать его теперешнее поведение и снова стать к нему открытой. Назад нельзя поворачивать.
Она приготовила Аркадию кофе. А когда заметила, что тот неожиданно задремал в кресле, встала над ним с чашкой и долго рассматривала его. Здесь же не так давно дремал Барховский, и это тоже показалось таким далеким.
«Что теперь будет? — задумалась она. — Я никого из них уже не хочу — противно. Возможно, придется уволиться… Но не так быстро, дорогая, — тут же остановила она себя. — Надо обо всем подумать с толком и расстановкой. Сгоряча не буду решать. И уж точно этот гость не должен здесь задержаться».
Ульяна заметила, что Аркадий набрал несколько килограмм: скорее всего, все это время питался одним фастфудом. Барховский бы себе такого не позволил. Она горько усмехнулась своим мыслям и, видимо, громче, чем рассчитывала, что Маслов проснулся.
— Твой кофе, — протянула она чашку.
— С корицей? — с какой-то тоской улыбнулся он.
— С корицей, — натянуто улыбнулась и она: губы не слушались, или состояние стало каким-то аморфным. — Как ты меня нашел?
— Не я. Брат твой несколько дней назад связался со мной, — помрачнел Аркадий.
Ульяна удивленно вскинула брови, а потом нахмурилась, задумавшись, зачем это было нужно Юрию. Он всегда игнорировал всех ее кавалеров. Но во всех его поступках была какая-то цель.
— И что он хотел? — поинтересовалась она.
— Я обращался к нему с просьбой сообщить, если узнает, где ты, — прищурился тот, внимательно рассматривая лицо Ульяны. — Кстати, Терентьев его принял на работу в сочинский филиал.
«Так он уехал в Сочи?! Ха, Москва не приняла? Ах, какая она не гостеприимная! Но, крысеныш, решил хоть как-то напакостить…»
Неожиданное злорадство взбодрило Ульяну. Теперь она знала, что брат вряд ли сунется к ней, особенно после утверждения Влада, что ему здесь не рады. Но немного посочувствовала Терентьеву. Юрий хоть и был опытным юристом, но человеком — с гнильцой. А это всегда выплывает в самый неожиданный момент.
— Ладно, допивай кофе. Я тебе полотенце в ванной положила.
— Котенок, поговорим? — поднялся Аркадий.
— Все разговоры потом. Приводи себя в порядок. А мне нужно еще кое-что по работе доделать. И есть хочу ужасно…
Маслов ушел в ванную. Что-то было в его настроении странное, но Ульяна отмахнулась от лишних мыслей, чтобы не засорять эфир: пришла идея быстро и качественно доработать обложку Нины.
Не переодеваясь, Ульяна поставила разогреваться солянку, а сама расположилась за столом-стойкой с ноутбуком.
Аркадий вышел из ванной заметно посвежевший и в одном полотенце на бедрах.
«Если бы я была мужчиной, подумала бы, что он пытается меня соблазнить», — усмехнулась Ульяна и поднялась, чтобы убрать с плиты закипевший суп.
— Если надо погладить одежду — утюг в шкафу в прихожей, — проговорила она, доставая глубокие тарелки и половник.
— Немного обсохну, не возражаешь? — пристально рассматривая фигуру Исаевой, ответил Аркадий. «А она даже похорошела. Все такая же стройная, стильная… Только чужая совсем…»
Все еще находясь в творческой задумчивости, Ульяна оглянулась с полным половником в руках, рука дрогнула, и солянка пролилась на юбку.
— Черт… Делай, как знаешь. Обед готов, — и бросив половник в раковину, она поспешила в ванную, чтобы замыть пятно.
Аркадий прошелся к окну, выглянул, затем сел за стол и заглянул в ноутбук Ульяны. На экране красовалась шикарная обложка в фиолетово-красных тонах, ничего сверхъестественного, но определенно мистического характера. Он вынужденно признал, что в этом Ульяна была профессионалом. Даже его, не увлекающегося фантастикой, содержание картинки зацепило глубиной, чувственностью и детальностью.
Раздался какой-то стук. Маслов оглянулся и прислушался. Похоже, что стучали в дверь. Он поднялся и заглянул в глазок.
За дверью стоял высокий широкоплечий мужчина. Аркадий стиснул зубы, втянул живот и бесцеремонно распахнул дверь.
— Добрый… день, — слегка смутился незнакомец, увидев его в одном полотенце на бедрах.
— Вы к кому? — пристально оценил мужчину Маслов.
— К Ульяне Олеговне…
— Она в ванной. Что передать?
— Передайте это, — невозмутимо ответил тот и протянул картонный пакет. — Она оставила на работе…
— От кого?
— От коллеги.
— Передам…
— Благодарю!
— Угу… Котенок, тебе что-то привезли, — прикрывая дверь, крикнул Аркадий.
— Я не слышу… — раздалось из ванной.
Незнакомец отвел глаза и отвернулся к лифту.
— Кто это был? — спросила Ульяна, выходя из ванной и высушивая мокрое пятно на юбке полотенцем.
— Не знаю, пакет передал, — указал рукой на тумбу у входа Аркадий.
Ульяна взглянула на пакет и сразу поняла, откуда его доставили. В нем были туфли и платье, которые она забыла в доме Барховского после премьеры. Она неодобрительно покосилась на полуобнаженного Маслова и, стараясь выглядеть спокойной, спросила:
— А как выглядел тот, кто принес пакет?
— Светловолосый высокий качок, — хмыкнул Аркадий, садясь за стол.
«Влад… Сам не явился. Значит, все кончено?»— с какой-то досадой подумала Ульяна и кивнула себе, уверяя, что через время все забудется и не будет иметь никакого значения.
— Этот мальчишка за тобой ухаживает? — все-таки не сдержался Аркадий.
— Этот? — кивнула Ульяна на пакет у двери. — А ты, типа, ревнуешь?
— Прекрати! Давай серьезно? — вдруг посуровел он.
