Двери лифта открылись на 31-м этаже, и Ульяна оторопела.
— Прорвемся, — прошептала она дрожащими губами и переступила порог.
— Здравствуйте, Елизавета Станиславовна. Могу я зайти к Кириллу Александровичу на минутку? — чувствуя, как меж грудями бежит струйка пота, проговорила Ульяна на пороге приемной.
— Доброе утро! Господин Барховский сегодня не принимает, — строго ответила та.
— Меня он примет, — наконец осмелилась Ульяна и проскользнула мимо цербера.
— Вы куда?! — возмутилась та и кинулась следом.
— Простите, Кирилл Александрович, но я на минуту, — ворвалась Ульяна в его кабинет и, тяжело дыша, остановилась посредине.
Но когда Барховский поднял голову и сурово сузил глаза, у Ульяны все слова вылетели из головы. «Господи, зачем я пришла?! Да он же меня просто перекусит и выбросит…»
— Кто тебе позволил врываться в мой кабинет? — угрожающе спокойным тоном произнес он и перевел глаза на Елизавету, застывшую в дверях. — Что не понятно в указании, что я никого не принимаю?
— Простите, Кирилл… — начала та, но он остановил ее одним гневным кивком. — Мне вызвать охрану? — растерялась она.
— Что?! — возмутилась Ульяна. — Нет, ты не посмеешь выставить меня из кабинета!
— Выйдите! — велел он Елизавете, а когда та прикрыла за собой дверь, вернулся к папке с бумагами перед собой и холодно бросил — Чего тебе?
«Я тебе не собака!»— разозлилась Ульяна и воинственно скрестила руки на груди.
— Поговорить хочу!
— У меня нет на тебя времени, Исаева, — отмахнулся Кирилл и снова вперил невидящий взгляд в бумажки, только чтобы не смотреть на стерву, от которой все внутри переворачивалось.
— А-а, теперь у тебя нет на меня времени? Быстро ты меняешь милость на гнев!
— Ты пришла, чтобы нести эту чушь? — повысил голос он и сжал края столешницы с такой силой, что костяшки пальцев зажгло.
— Почему вы на меня кричите, Кирилл Александрович?! — едко заметила Ульяна.
Кирилл терпеливо выдохнул и выдавил:
— Если тебя не послал Бут, то у нас нет тем для обсуждения.
Ульяна не знала, как повернуть разговор в нужное русло, и на мгновение замешкалась.
— Полагаю, нет. Прошу! — громко произнес Кирилл и указал ладонью на дверь.
— Ты даже не выслушаешь? — возмутилась Ульяна его упрямству.
— Ты меня не слышишь?! — вскипел он.
— Тогда задай свой вопрос еще раз!
— Ты что, оглохла? — поднялся он так резко, что кресло откатилось назад и врезалось в окно, а бумаги со стола взмыли в воздух и спланировали на пол.
— Не этот! — зло крикнула в ответ Ульяна, бросив кулаки вниз.
— Исаева, ты достала! — низким голосом прогудел он, гневно раздувая ноздри.
— Женись на мне, душегуб чертов, посмотрим, что из этого получится! — выпалила она, уперев руки в бока.
Кирилл тут же застыл каменным изваянием.
Ульяна и сама не ожидала, что скажет это после такого «теплого» приема, да еще таким тоном, и содрогнулась от его потяжелевшего взгляда.
— Если ты не передумал, конечно, — нервно дернула плечами она и попятилась.
Но Барховский стремительно пересек кабинет, вперил в ее лицо убийственно-пронзительный взгляд и еле слышно выдавил:
— Повтори, что ты сказала?
Он был так зол, что Ульяна не разобрала, какой смысл был за вопросом. Она настороженно подняла ладони и, снова отступая, севшим голосом проговорила:
— Я погорячилась…
— Иди сюда! — Кирилл мгновенно сграбастал ее в объятия, крепко прижал к груди, так что ей стало нечем дышать, и вжался губами в висок. — Только попробуй передумать!..
Ульяна напряженно замерла, но потом обмякла и несмело обняла его. Сердце зачастило от безрассудной радости. Его аромат окутал ее и обволок все тревожные мысли лаской и безмятежностью. И в это мгновение она не могла не ощутить, что он нуждался в ней, как ни в ком другом, а через эти объятия — мощные, горячие, проникновенные — он прорастал в нее, чтобы уже никогда не отпустить.
— Ты что, правда на мне женишься? — прошептала она в его грудь, до сих пор не веря, что сама идет на это.
Он слегка отклонился и крепко взял ее за подбородок. В его больших серых глазах плескалась буря, но буря нежности, нетерпеливого ожидания и опасения.
— Я об этом пожалею? — выдохнул он.
— Каждый божий день, — сдерживая счастливую улыбку, ответила Ульяна, и крупная слеза скатилась по ее щеке.
— Тогда все нужно сделать правильно, — смазав каплю большим пальцем, Кирилл отстранился и обвел лицо недотроги восторженным взглядом.
Ульяна покосилась на него с подозрением и прищурилась.
— Ты что, сейчас вынешь кольцо, встанешь на колени и попросишь моей руки?
— Не дождешься! — рассмеялся Кирилл, и от его бархатистого смеха Ульяна задрожала. — Но на свадьбу будешь в белых кружевах!
— Как пироженка? — спросила она и закусила предательски дрожащую нижнюю губу.
— Хорошая идея! Переименую твой контакт, — хитро прищурился тот, а на его лице расплылась улыбка победителя.
— Только попробуй! — угрожающе сузила глаза Ульяна.
— Самая сладкая пироженка… — с издевкой выдохнул Кирилл и властно приник к губам недотроги в чувственном поцелуе.
Эпилог
Каждый жизненный урок, как жемчужина, — зреет долго в потайном месте, сразу и не осознаешь правду жизни, а потом вдруг распахнутся глаза — раковины — и ясное понимание засияет перламутром на подушечке, вспушенной граблями судьбы, и станет одной из ценностей, называемой опытом, или женской мудростью, если женщина берет его на вооружение.
Я долго собирала свое ожерелье из жемчужин… И эта — самая ценная — у любви не всегда ангельское лицо, но даже демоны сдаются на ее милость… Быть женой такого мужчины и понимать, что, возможно, ты не всегда будешь единственной, а может, и совсем не долго — это непросто. Но это мой выбор. Я выбрала доверие, потому что он делает меня счастливой…
