От нахлынувшей слабости в теле и в мыслях она бы с радостью поверила в эту иллюзию, но тряхнула головой и отвернулась. Он мерзавец, которому не стоило верить только потому, что тот совершил подвиг — из сочувствия вызвал врача. Она бы тоже так поступила, но это все лишь человеческий долг, не больше.
«В самом деле, мы из разных вселенных… Ради чего я должна уступать? Ради шикарного секса? Так я не готова расплачиваться за секс бесконечным чувством унижения. Пусть катится в свою поднебесную!»
— Вы что, ничего не ели пять дней?! — вырвал из размышлений возмущенный вопрос мужчины.
Тут уж Ульяна закатила глаза: «Папочка! Что там есть-то? Там одни торты!»
— Хватит заглядывать в мой холодильник! Вы чересчур расхозяйничались. Идите уже восвояси и там командуйте, — просипел ее голос.
Кирилл недовольно вернулся к дивану, присел перед ней на край столика и без церемоний поднял ее голову за подбородок. Глаза были пьяные. Пахло от нее отвратительно. Пальцы напряженно вцепились в чашку.
— Вы давно в душе были?
Ульяна тяжело уронила плечи и чуть не выпустила чашку из рук. Он поймал и поставил на столик.
— Сил нет, — сдалась она его напору.
— Допивайте и раздевайтесь! — велел он, поднялся и стал снимать пиджак.
— Господи, да не буду я с вами спать! — запротестовала Ульяна, сжимая одеяло на груди.
— Да уж и я не собираюсь при таком-то аромате.
— Тогда зачем? — смутилась она.
— Отведу вас в душ, — невозмутимо ответил Кирилл.
— Что?! — округлила глаза Ульяна.
— Будете спорить — сам отнесу.
В его позе и взгляде явно читалось намерение сделать это немедленно.
— Я сама пойду, — сказала Ульяна и сбросила одеяло. — Отвернитесь!
Но Барховский лишь решительно придвинулся к ней и сурово сузил уголки глаз. Она поднялась, бочком обошла его и пошла к ванной.
Войдя внутрь, Ульяна хотела закрыть дверь, но Барховский вошел следом и одним взглядом пресек все попытки сопротивления.
Ульяна уже изнемогала от слабости, что стало все равно: быстрее бы принять душ и снова лечь. Она смиренно отвернулась, перебросила ногу через бортик ванны, но покачнулась и тут же ощутила горячие пальцы на локте. Кожу как прострелило, и волнами боль разнеслась от места захвата по всему телу. Ульяна отстранилась, перетерпела неприятное ощущение, повернулась к мужчине спиной и стала медленно стягивать с себя майку. Но замедлила.
Оглянувшись через плечо, она дотянулась до шторки и попыталась ее задернуть. Но Кирилл перехватил ее руку и вернул шторку на место. Нетерпеливо подступив, он взялся за края ее майки.
— Я сама, — слабо отмахнулась она от его рук.
— Чтобы поскользнулись и голову себе расшибли? — тихо, но настойчиво ответил Кирилл.
— Вам какое дело? — держась за майку, проворчала Ульяна себе под нос.
— Вы меня стесняетесь? — усмехнулся тот.
Она только недовольно сжала губы и скованно подняла плечи. Так кружилась голова, а быстрее хотелось смыть с себя липкий налет.
— Бросьте, такого тела не стесняются.
Ульяна даже удивилась этому комплименту, но не успела прийти в себя, как он тут же подтвердил свою репутацию хама:
— Вы же не всегда такая грязнуля?
Она недовольно фыркнула, а Кирилл беззвучно рассмеялся, поднял ее руки и потянул майку вверх. Ульяна не сопротивлялась, но чуть зашипела от трения ткани о кожу. Трусики он стянул уже не так резко.
— Ладно, стойте за шторкой, — снова попыталась оградиться от мужчины она.
— И пропущу самое интересное? — лукаво вскинул брови Кирилл.
Ульяна бессильно прислонила лоб к холодному кафелю и замерла: «Когда же это закончится? Ты что, только членом можешь думать?»
— Не успею подхватить, если начнете падать, — предупредил он. — А вы о чем подумали?
— Я вообще не думаю, просто хочу умереть, — тихо выдохнула она.
Кирилл закатал рукава рубашки и подошел вплотную к ванне.
— Держитесь за мою руку или за стену.
Он взял лейку, отрегулировал температуру воды и намочил волосы Ульяны. Выдавив немного шампуня, аккуратными движениями пальцев помассировал ее голову. Смыв пену, Кирилл смочил махровую рукавичку, налил геля и вспенил, а потом, придерживая женщину за талию, стал уверенно намыливать ее спину, ягодицы и бедра.
Кирилл заметил, что Исаева похудела. Когда он видел ее обнаженной в своей ванной, потягивающейся вверх, ребра соблазнительно выделялись, но сейчас их можно было без труда пересчитать. Он аккуратно потянул ее за руки, чтобы она перестала прикрывать грудь.
«Еще скромничает… Что за ребячество? Когда я раздевал ее в первый раз, она так не робела…»
Если бы Ульяна не была так слаба, то она непременно покраснела бы с головы до ног. Но сейчас готова была вытерпеть и это. И все же поражалась самой ситуации.
— Поверить не могу… — прошептала она.
— Во что? — наклонился он, чтобы достать до ее голеней.
— Сам председатель совета директоров трет мне спину…
— Предпраздничный бонус, — улыбнулся он.
Ульяна не сдержала смешок. Это и правда было нелепо.
«Какие подарки тебе подарили на восьмое марта?» представила вопросы коллег она и свой ответ: «Спа-процедура лично от совладельца «КАРС-Групп».
— Эй, я не разрешала вам… — резко опомнилась Ульяна, когда тот коснулся рукавичкой между бедрами.
— Стойте спокойно, иначе я вас сам уроню и вымою, пока вы без сознания…
— Не удивлюсь, если у вас некрофилия процветает наряду с шизофренией… — покосилась она через плечо.
— Шизофрения? — усмехнулся он, поворачивая ее лицом к себе.
— Вы сейчас на себя не похожи, — ответила она, прикрывая рукой грудь и низ живота.
Кирилл пристально посмотрел ей в глаза, не отводя своих, отнял ее руку от груди и стал намыливать шею, потом перешел к ключицам и медленно спустился к груди. Тут уж удержаться было сложно, чтобы не полюбоваться соблазнительной округлостью и темными сосками. Грудь этой женщины гипнотизировала, завораживала, будто красивее он и не видел, а ложбинка между них так и влекла уткнуться в нее лицом.
Ульяна не отводила глаз от мужчины, и чувствовала, что заливается краской, или у нее снова поднималась температура. «Зачем он так смотрит?..»
Она моргнула и напрягла пресс оттого, что его движения стали более чувственными, показалось, что вместо рукавички уже были его пальцы. Ульяна бросила взгляд вниз, но и правда показалось. Однако соски затвердели, и грудь слабо заныла. Раньше эта незатейливая ласка привела бы ее в восторг, но сейчас она мало что ощущала, будто все под туманом, пеленой. Да и к чему все это? Порочное влечение? Кого к кому?
