Остаётся только заставить мистера Бриджертона понять, как замечательно они подходят друг другу. Для этого у Онории был готов план.
Идея пришла ей в голову утром в церкви (дамы присутствовали, джентльменам удалось уклониться от посещения службы). План Онории не был особенно затейливым, для его осуществления требовались ясный солнечный день, сносное умение определять направление и лопата.
Первое условие уже было соблюдено. Когда она входила в маленькую приходскую церковь, на небе ярко сияло солнце, что, видимо, и натолкнуло девушку на идею. Ко всему же, солнце продолжало светить, даже когда они вышли из церкви, на что, учитывая непостоянство английской погоды, невозможно было рассчитывать.
Со вторым оказалось немного сложнее. Но они гуляли в лесу накануне, и Онория искренне считала, что сможет снова найти дорогу. Возможно, она не сумеет отличить север от юга, но держаться протоптанной тропинки ей вполне по силам.
Что касается лопаты, то этим она займётся позже.
Когда дамы вернулись в Брикстэн, им сообщили, что джентльмены отправились стрелять уток и вернуться к позднему обеду.
– Они сильно проголодаются, – объявила миссис Ройл. – Мы должны соответственно подготовиться.
Очевидно, Онория оказалась единственной, кто не сообразил, что миссис Ройл подразумевает – ей нужна помощница. Сесилия и Сара немедленно заторопились наверх выбрать платье к ужину, а Айрис пробормотала какую-то чепуху насчёт болей в желудке и сбежала. Онорию тут же привлекли к участию в подготовке под руководством миссис Ройл.
– Я собиралась подать мясные пироги, – проговорила миссис Ройл. – С ними удобно на пикнике, но, думаю, нам понадобится ещё одно мясное блюдо. Как ты считаешь, джентльменам придётся по вкусу холодное жаркое из говядины?
– Разумеется, – отвечала Онория, следуя за ней к кухне. – Его ведь все любят, не так ли?
– С горчицей?
Онория собиралась ответить, но миссис Ройл, очевидно, не ожидала ответа, поскольку продолжала говорить:
– Мы подадим три вида мяса. И компот.
Онория выждала немного и, когда стало ясно, что миссис Ройл ожидает ответной реплики, произнесла:
– Я уверена, это будет замечательно.
Не самый блестящий пример умения поддерживать беседу, но, учитывая предмет разговора, это было всё, на что Онория оказалась способна.
– О! – миссис Ройл остановилась и повернулась так внезапно, что Онория едва не столкнулась с ней. – Я забыла сказать Сесилии!
– Сказать что? – спросила Онория, но миссис Ройл уже очутилась шестью ступеньками ниже, вызывая горничную. Вернувшись, почтенная леди пояснила:
– Очень важно, чтобы сегодня она надела голубое платье. Я узнала, что это любимый цвет двоих из наших гостей.
Каким образом она определила сей факт, Онория была не в силах догадаться.
– К тому же, голубой идет к её глазам, – добавила миссис Ройл.
– У Сесилии очень красивые глаза, – согласилась с ней Онория.
Миссис Ройл как-то странно посмотрела на девушку и затем произнесла:
– Тебе тоже стоит чаще надевать голубое. Тогда твои глаза не будут так выделяться.
– Я вполне довольна своими глазами, – улыбнулась Онория.
Миссис Ройл поджала губы:
– Но они весьма необычного цвета.
– Это наша фамильная черта. У моего брата точно такие же глаза.
– Ах, твой бедный брат, – вздохнула миссис Ройл. – Какая жалость.
Онория кивнула. Три года назад она бы обиделась на такое замечание, но сейчас она стала не такой импульсивной, а скорее прагматичной. Кроме того, это правда. Какая жалость.
– Мы надеемся, что однажды он вернётся.
Миссис Ройл фыркнула:
– Вряд ли, пока жив Рамсгейт. Я знаю его с тех пор, как его на помочах водили, и он упрямее осла.
Онория моргнула от неожиданности. Такая прямолинейность была несвойственна миссис Ройл.
– Что же, – вздохнула миссис Ройл. – Самое обидное, что ничего не поделаешь. Однако кухарка готовит сегодня на десерт бисквиты, пропитанные вином, с клубникой и ванильным кремом.
– Какая чудесная идея, – восхитилась Онория, которая к этому времени догадалась, что её работа состоит в том, чтобы соглашаться с миссис Ройл при любой возможности.
– Возможно, ей следует испечь также печенье, – нахмурившись, размышляла миссис Ройл. – Оно ей особенно удаётся, а джентльмены приедут голодными. Стрельба – весьма энергичное занятие.
Онория всегда думала, что занятия стрельбой требуют активных усилий скорее от птиц, чем от людей, но оставила свои мысли при себе. Однако девушка не удержалась:
– Разве не интересно то, что они поехали этим утром стрелять вместо того, чтобы посетить церковь?
– Не моё дело указывать молодым джентльменам, как им распоряжаться жизнью, – строго заметила миссис Ройл. – Разве что это мои сыновья, и тогда они должны всегда поступать так, как я скажу.
Онория попыталась уловить иронию в этом утверждении, но не смогла, и просто кивнула. У неё возникло чувство, что будущий супруг Сесилии включён в категорию «делай так, как я говорю».
Она понадеялась, что этот бедняга, кем бы он ни был, будет знать, на что идёт. Дэниел когда-то сказал ей, что самый лучший совет относительно женитьбы (непрошенный, разумеется) он получил от леди Данберри, старой дамы, которая наводила ужас на всех и получала несказанное удовольствие, раздавая советы всем желающим. И не желающим тоже.
Однако Дэниелу её слова запали в душу, либо, по меньшей мере, он запомнил их. По словам леди Данберри мужчина должен понимать, что когда он берёт в жёны девушку, то женится также и на её матери.
Ну, почти в той же степени. Дэниел лукаво улыбался, когда добавил сей постскриптум. Но Онория только непонимающе глядела на него, что заставило его расхохотаться ещё сильнее.
Он иногда бывал таким негодником… И всё же, Онория по нему скучала.
По правде говоря, миссис Ройл не так уж плоха. Она всего лишь задалась целью, а Онория знала по опыту, что исполненная решимости мать – печальный жребий. Её родная мать тоже когда-то была такой. Сёстры до сих пор рассказывали о тех днях, когда они были ещё девицами на выданье, а честолюбие их матери не знало пределов. Маргарет, Генриетта, Лидия и Шарлотта Смайт-Смит всегда были одеты по самой последней моде. Они всегда находились в правильном месте в нужное время. И все они удачно вышли замуж. Не блестяще, но хорошо. И все девочки Смайт-Смит нашли мужей за два сезона или ещё быстрее.
С другой стороны, Онории предстоял уже третий сезон, и желание матери видеть её хорошо устроенной в самом лучшем случае едва теплилось. Нельзя сказать, что ей не хотелось выдать Онорию замуж, она просто не могла себя заставить действительно побеспокоиться об этом.
