Онория подумала, что оно от Маркуса, и она с нетерпением распечатала конверт, удивляясь тому, что он взял на себя труд переписываться с ней. Но развернув сложенный лист бумаги, она увидела почерк, слишком женственный для Маркуса.
Тревожно нахмурившись, Онория села читать письмо.
Моя дорогая леди Онория,
Прошу простить меня за то, что осмелилась Вам написать, однако я не знаю, к кому ещё мне обратиться. Лорд Чаттерис серьёзно болен. Его лихорадило на протяжении трёх дней, и всю прошлую ночь он был без сознания. Доктор осматривает его ежедневно, но не даёт никаких советов, кроме того, как ждать и наблюдать. Как Вы знаете, у графа нет родственников. Но я чувствую себя обязанной уведомить о его состоянии, ведь граф всегда хорошо отзывался о Вашей семье.
Ваша миссис Уэзерби,
экономка графа Чаттериса.
– О, нет, – прошептала Онория, вглядываясь в строки, пока глаза не заболели. Как это возможно? Когда она уезжала из Фенсмура, Маркус действительно ужасно кашлял, но у него не было признаков жара. Ничто не предвещало резкого ухудшения.
Что подразумевала миссис Уэзерби, прислав ей это письмо? Она просто сообщает о нездоровье Маркуса или тактично просит её приехать в Фенсмур? И, в последнем случае, означает ли это, что Маркусу совсем плохо?
– Мама! – закричала Онория. Девушка, не задумываясь, вскочила и стала ходить по дому. Ее пульс участился, и она ускорила шаг. Голос её тоже стал громче. – Мама!!
– Онория, – леди Уинстед показалась на верху лестницы, обмахиваясь своим любимым веером. – Что случилось? Трудности с портнихой? Я думала, ты собираешься поехать с Мэриголд.
– Нет, нет, не в ней дело, – сказала Онория, торопливо поднимаясь по лестнице. – Это Маркус.
– Маркус Холройд?
– Да. Я получила письмо от его экономки.
– От его экономки? Но почему она….
– Я виделась с ним в Кембридже, помнишь? Я тебе говорила о….
– О, да, да. – Мать улыбнулась. – Какая мило, что вы случайно встретились. Миссис Ройл написала мне записку. Думаю, она питает надежды, что он может увлечься её Сесилией.
– Мама, прочти это, пожалуйста. – Онория протянула ей письмо миссис Уэзерби. – Он серьёзно болен.
Леди Уинстед быстро прочитала короткое послание и неодобрительно сжала губы:
– О, дорогая, это действительно плохие новости.
Онория стиснула руку матери, чтобы подчеркнуть всю тяжесть ситуации:
– Мы должны ехать в Фенсмур. Немедленно.
Леди Уинстед удивлённо посмотрела на неё:
– Мы?
– У него больше никого нет.
– Не может быть.
– Так и есть, – настаивала Онория. – Ты помнишь, как часто он оставался у нас, когда они с Дэниэлом учились в Итоне? Ему было просто некуда ехать. Мне кажется, он не очень ладил со своим отцом.
– Не знаю, это кажется бесцеремонным, – продолжала хмуриться мать. – Мы ведь не родственники.
– У нет родственников!
Леди Уинстед прикусила нижнюю губу:
– Он был таким славным мальчиком, но я не думаю….
Онория подбоченилась:
– Если ты не поедешь со мной, я поеду одна.
– Онория! – Леди Уинстед в потрясении отступила назад, и впервые за время разговора в её бледных глазах блеснул огонь. – Ты не сделаешь ничего подобного. Твоя репутация погибнет.
– Маркус может умереть.
– Я уверена, что всё не так серьёзно.
Онория стиснула внезапно задрожавшие руки. Пальцы у неё заледенели.
– Думаю, его экономка вряд ли написала бы мне, если бы дела обстояли иначе.
– Ох, ладно уж, – проговорила леди Уинстед с лёгким вздохом. – Мы выедем завтра.
Онория покачала головою:
– Сегодня же.
– Сегодня? Онория, ты же знаешь, такие поездки нужно планировать. Я вряд ли смогу….
– Сегодня, мама. Нельзя терять времени. – Онория поспешила наверх, оглядываясь назад. – Я позабочусь, чтобы приготовили карету. Будь готова через час!
Однако леди Уинстед проявила энергию, которой она обладала до того, как её единственный сын был изгнан за пределы страны, и справилась даже быстрее. Через сорок пять минут, с упакованными дорожными сундуками, в сопровождении горничной, она уже ждала Онорию в гостиной.
Пять минут спустя они отправились в путь.
Путешествие в Северный Кембриджшир занимает один, но долгий день, поэтому было уже около полуночи, когда карета Уинстедов подъехала к Фенсмуру. Леди Уинстед заснула где-то севернее Саффрон Уолдена, а к Онории сон не шёл. С той минуты, как они отправились в долгий путь к Фенсмуру, она сидела в напряжении и тревоге, и только это удерживало её от того, чтобы не распахнуть дверцы кареты. Поэтому когда экипаж остановился, девушка не стала дожидаться ничьей помощи. В одну секунду она открыла дверь, спрыгнула вниз и побежала по ступеням к парадному входу.
В доме было тихо, и Онория провела почти пять минут, колотя дверным молотком, пока в окне не показался отблеск света и не раздались торопливые шаги.
Дворецкий открыл двери. Его имени Онория не помнила. Прежде чем он смог вымолвить слово, она сказала:
– Миссис Уэзерби написала мне о состоянии здоровья графа. Я должна увидеть его прямо сейчас.
Дворецкий немного отступил назад, его манеры были полны гордости и аристократизма в той же мере, как и у его хозяина:
– Боюсь, что это невозможно.
Онории пришлось ухватиться за косяк в поисках поддержки.
– Что вы имеете в виду? – прошептала она. Не мог же Маркус скончаться от лихорадки за такое короткое время.
– Граф спит, – с раздражением возвестил дворецкий. – Я не стану будить его в такое время ночи.
Облегчение охватило Онории, словно кровь прилила к затёкшей конечности.
– О, благодарю, – с жаром произнесла она, хватая старика за руку – Теперь, пожалуйста, я должна увидеть графа. Обещаю его не тревожить.
Дворецкий встревожено посмотрел на её ладонь, лежащую на его руке:
– Я не могу позволить вам увидеть его в такой час. Могу я напомнить, что вы даже не соизволили назвать своего имени.
Онория моргнула. Неужели Фенсмур так часто посещают гости, что дворецкий не запомнил, что она была здесь меньше недели назад? Тут она сообразила, что он вглядывается в темноту. Боже милостивый, он просто не видит её.
– Приношу свои извинения, – проговорила девушка самым умиротворяющим тоном. – Я леди Онория Смайт-Смит, здесь также моя мать, графиня Уинстед, она ожидает в карете со своей горничной. Вероятно, кто-то сможет им помочь.
