Ведь меня сейчас именно ломает рядом с Диной, я чувствую себя слабым, соглашаясь на меньшее, на второстепенные роли. Это ли не предательство самого себя?
Наваливается просто дикая усталость. Встаю, стараюсь не разбудить Дину. Не понимаю, как нахожу одежду, действую на голых инстинктах, потому что обнулен и больше ни на что не способен…потому что больше не хочу анализировать, понимать, слышать, потому что боюсь понять, что оказался между другими жизнями, где мне нет места.
Самое страшное это ощущение пустоты. Теперь я знаю, что я один в своих руинах опускаюсь на самое дно своей души, где понимаю, что все живое во мне умерло, что мне никто по настоящему не был нужен, и меня никто по настоящему не любил.
Глава 39
Андрей
— Матери позвонил? — пока сын еще сонный умывается в ванной, иду следом, сразу напоминая, чтобы позвонил Дине уточнил, что не будет на связи пол дня точно, потому что мы собираемся поехать на базу отдыха покататься на квадроциклах в ближайшее Подмосковье.
Связи не будет долго, мало ли, пусть напомнит.
А то у меня складывается впечатление что у его мамаши в последнее время что-то с мозгами, вроде что-то осуждаем, потом переспрашивает в конце и голос будто на тот свет собралась. Приходится часто напрягать слух, чтобы услышать, что Дина шепчет. Гормоны наверное, идет перестройка организма.
— Пап, позвоню, еще рано, — собирается сын, конечно, долго. Я его понимаю, он не выспался. Мы «рубились» в приставку до двух ночи. Я выиграл, потому что, наконец-то, понял там все фишки.
Почти привык, что пацан делает все не спешно. Точно в мать, я всегда более мобильный. Как вспомню, как меня отец гонял с утра, надо было кросс бежать, что называется, сдохни, но беги. С утра бежал первые пятнадцать минут с закрытыми глазами, так спать хотелось после гулянок, а батек считал, что спорт всему голова. Ему ж не объяснишь, что у меня колокол после вечеринки. Я ненавидел эти пробежки с ним, а потом спустя время был благодарен, втянулся.
— Сейчас звони, потом забудешь, — включаю кофе машину, завтрак приготовить мы не можем, не на чем. Нам пока не привезли новую плиту.
Та, что стояла здесь всех устраивала, пока Ирка, на этой неделе, воспользовавшись моим отсутствием приехала и все к херам сожгла, запудрив сыну мозг, что она со мной договорилась приготовить нам ужин. "Херужин", блядь.
Пришлось, Ирку силком заталкивать в такси, потому что она упиралась и не хотела уезжать. Блядь, вот что за баба?! Развелись. Нет, пошла на какие — то ебучие курсы по готовке, где единственное чему ее научили, это как к хуям сжечь все к чему она прикоснется!
И почему она, вдруг, решила, что мне нужно обязательно знать какая она стала классная хозяйка и не оценил какую женщину потерял по итогу?
Понял уже, хули!
Хорошо, что садясь в машину, она сообщила, что я мудак и скотина, а то я стал забывать. Ну так хоть стало понятно, для чего было это шоу.
Слышу, как сын звонит Дине, вслушиваюсь в разговор, говорит, походу, только он.
Когда появляется на кухне, уточняю:
— Как мама?
— Нормально, — ставит чашку и выбирает напиток
— Когда там у "соплежуев" свадьба, на девятом месяце беременности никто свадьбу не устраивает, — усмехаюсь про себя думая, что не удивлюсь, если Утенков только после рождения ребенка сделать свадьбу захочет, наверное, сейчас другие приоритеты в их семье.
Сын садится напротив, ставит чашку с кофе, добавляет сахар, смотрит в глаза, говорит, как будто, это и не новость:
— Нет у них ребенка, — делает глоток, а у меня рука застывает с чашкой в воздухе, в голове словно отбойным молотком стучит фраза, которую по итогу и произношу:
— Как нет? — чувствую, что разваливаюсь на куски
— Еще в больнице сказали, что не надо оставлять, — сын мне это говорит, а у меня миллион вопросов, которые я не задаю, потому что в этот самый момент у меня тупо немеет язык
Стараюсь взять себя в руки и держать "фейс", а у самого в башке каша. Не придумываю ничего лучше, встаю и молча иду на балкон. Ищу сигареты, хуй знает, должны быть. Пока ищу в голове ответы на вопросы, злюсь, как назло, когда надо, сигарет я найти не могу.
Мне всего-то надо пару затяжек, чтобы не "ёбнуться" окончательно
Интересно, «соплежуй» уже знал тогда не сказал?
И второй вопрос следом, не сказал, потому что любил и боролся за свое? Или все — таки любил сильнее чем я?
Сигарет нет. Стою на балконе уперевшись ладонями на подоконник, набираю в легкие воздух. Надо было раньше у "сопляка" спросить
Блядь, теперь я знаю, как болит ревность. Теперь ни с чем не перепутаю это состояние, когда что-то черное пожирает все светлое и доброе внутри, оставляя после себя боль.
Хули, сам виноват.
Отпустил.
Я просто завидую выдержке Утенкова, ведь он получил мою женщину, не важно как, по-честному или нет, главное, что я точно осознаю, он совершенно точно отдавал себе отчет тогда в больнице, когда я спустил всю эту ситуацию на тормозах
Уверен был, что против ребенка не смогу ее перетянуть. И, ведь, не попробовал, как мудак сдулся, а может просто испугался что не смогу полюбить их совместного ребенка с Утенковым, как своего. Это вообще должен был быть мой ребенок!
И самое хуевое, что Дина, зная, что ребенка нет, выбрала все равно не меня.
Отлично, блядь! Походу я ей реально не нужен.
— Пап, ну мы едем, говорил опаздываем? — часто моргаю, стою и смотрю прямо перед собой в панорамные окна балкона, отвечаю вопросом на вопрос:
— Сигареты искал тут, ты не видел? — брови сына ползут вверх
— Ты куришь?
— Иногда, но тебе этого делать не советую, — наблюдая за подростком, стоит смотрит в сторону, потом пауза, признается:
— Тут были, мы с Махой взяли, — усмехаюсь, тоже «тырил» у отца сигареты в его возрасте, только никогда не призвался, потому что батя реально мог убить одним ударом. Я его боялся. А вот сопляк меня не боится. Наверное поколение другое, уже знают свои права. Я уже почти признал, что это лучшая копия меня. Батя так вообще с самого начала заявил мне об этом. Кто бы сомневался!
Подхожу, даю ему подзатыльник, следом притягивая к себе, зажимая локтем шею, не давая опомниться:
— Увижу что куришь, проект новый не получишь, — потирая макушку в месте шлепка, сын улыбаясь, отвечает
— Да я так, балуюсь
— Я тебе побалуюсь! — выходим, закрывая балкон, не знаю зачем спрашиваю, — мать твоя на работу вышла? — задаю вопросы на автомате, моя реальность растекается вокруг меня, сползая бессмысленными каплями и растворяясь в моем сознании
