— Ага, и она одна лишь на уме. Иначе не могу объяснить отсутствие жены и детей в твоей жизни. — в глазах матери разжигается осуждение, губы упрямо поджимаются, а руки скрещиваются на груди. Опять эта тема.
— И ипотеки. Кажется, ты забыла её упомянуть. И, вообще, это не у меня нет семьи, это у семьи нет меня. — непринуждённо подмигиваю. Наливаю в стакан чистой воды и залпом выпиваю содержимое.
— Дим, я не шучу. Тебе уже тридцать лет.
— А говоришь это так, словно мне исполнилось шестьдесят.
— Эх, всё-таки, помимо работы, у тебя ещё и характер дурной. — выдыхает Лидия.
— Это всё гены, дорогая. Весь в тебя. — криво улыбаюсь и игриво поднимаю бровь, на что мама лишь театрально закатывает глаза.
— Ладно, с тобой спорить бесполезно, да и мне уже пора. Я тебе Дениску привезла. Надеюсь, ты не забыл, что сегодня обещал посидеть с ним?
— Я помню. — а вот тут откровенно начинаю врать попросту потому, что напрочь забыл об этом.
— Вот и хорошо. — Лидия поддерживающе сжимает мою руку. — Я тогда побежала.
— До скорого.
Попрощавшись с матерью, захожу в зал и замечаю племянника: светлая макушка еле заметно выглядывает из-за спинки дивана.
— Смотреть телевизор в таком большом количестве вредно для здоровья. — усмехнувшись, произношу возле дверного проёма и смотрю на чёрную плазму, где мелькают разноцветные картинки из мультфильмов.
Мальчик резко поворачивается в мою сторону с радостной улыбкой на губах, и синие глаза загораются весельем.
— Дядя Дима! — он ёрзает за месте и трёт ладонями штаны, словно поправляет невидимые складки.
— Что, Дэн, родители опять в командировках? Деловые какие. — присаживаюсь рядом и въерошиваю волосы племянника, на что он забавно корчит нос.
— Ага. Они обещали вернуться к выходным.
— Что ж, тогда хорошо развлекайся, пока позволяет ситуация. Разрешаю тебе делать всё, что захочешь.
— Даже бегать по квартире? — с надеждой и явным любопытством спрашивает Денис.
— Конечно.
— Класс! — он, как по команде, мигом скакивает с дивана и начинает прыгать, вызывая во мне лёгкую улыбку. Да уж, в доме брата племянник явно не позволил бы себе такого, ибо дисциплина требует тишины.
— А ты есть не хочешь?
— Нет, мы с бабулей уже поужинали. — на ходу отвечает ребёнок, в припрыжку направляясь в другую комнату.
Беру пульт и начинаю бесстрастно щёлкать по каналам. Одно дерьмо, даже посмотреть нечего.
— Скви-и-идвард! — из коридора доносится воодушевлённый голос Дениса, и уже через несколько секунд я слышу радостный топот маленьких ног. В зал забегает племянник с какой-то тряпкой в руках и размахивает ей, будто она является самолётом. — Дядя Дима, Сквидвард!
— Ага, будь здоров. — не придаю особого значения радостным возгласам мальчика и, подперев кулаком щёку, продолжаю по инерции жать кнопку пульта.
— Ты что, не знаешь, кто такие Губка Боб и Сквидвард?
— Финские ругательства? — предполагаю и, наконец, перевожу взгляд на яркий предмет в руках Дениса.
Сказать, что я охренел — ничего не сказать.
Трусы. Это мои новоиспечённые трусы от самой Суворовой. Сейчас на меня буквально смотрит бирюзовый длинноносый обдолбыш.
— Дениска, а ты знаешь, что такими вещами не играют? — осторожно забираю у ребёнка это «сокровище» и крепко сжимаю в ладони. — И, вообще, без спроса ничего не берут.
— Прости, просто та коробочка в прихожей мне так понравилась, что я решил её рассмотреть. Ты меня не будешь ругать за это?
— Нет, конечно. Что за вопросы? — серьёзно произношу. — Так, ладно, можешь пойти в мою комнату. Разрешаю тебе даже полазить в ящиках.
Когда пятилетнее чудо скрывается в глубинах моей квартиры, я иду в коридор, забираю раскрытую коробку и, вернувшись, усаживаюсь на диван вместе с ногами. Переворачиваю трусы в другую сторону, и брови тут же ползут вверх.
«Объект под охраной. Вход запрещён», — гласит суровая надпись в розовой рамке.
Суворова… Вот же зараза мелкая. Беру в руки носки и неожиданно для себя начинаю улыбаться, то ли от нервов, то ли ещё от чего-то, чёрт поймёшь. Даже возникает желание натянуть на себя этого носатого, но я вовремя отбрасываю эту мысль. Точно не сегодня.
В глубине коробки виднеется ещё что-то, сложенное пополам. Достаю листы, пробегаясь внимательным взглядом по содержанию. Ах, да, курсовая. Перелистываю несколько страниц и ненароком натыкаюсь на такое провокационное слово «минет».
Нет, мне явно показалось. Всё-таки переработал, да и различные магнитные бури могли так повлиять на моё сознание. Устало растираю пальцами глаза и вновь возвращаюсь к тексту.
И с каждым новым предложением мечта выпороть ремнём Суворову только увеличивается.
Глава 20
Будильник назойливо звенит на тумбочке, но я упорно игнорирую его. Обычно я просыпаюсь рано, но сегодня, видимо, организм всячески противится этому каждодневному ритуалу. И если бы не Маша, то я наверняка бы проспала.
Приходим мы позже всех. И хоть у нас небольшая группа, по сравнению с остальными, шум в аудитории раздаётся неимоверный.
— Как вы думаете, Шаповалова хорошая? — спрашивает Женька с нескрываемой любознательностью, вновь и вновь просматривая расписание.
История зарубежной литературы. Мне нравится этот предмет, однако новый преподаватель не внушает никакого доверия. Жаль, что любимый всеми Алексей Петрович решил покинуть эту должность.
— Зачем гадать, если через пять минут мы сами узнаем об этом. — Маша беспечно кивает головой и говорит что-то ещё, но я уже не слушаю.
Подпираю ладонью подбородок и прикрываю глаза. Что ж за состояние такое, раз до сих пор меня клонит в сон? Пока одногруппники продолжают беседовать между собой, я стараюсь привести мысли в порядок.
— Доброе утро. — раздаётся низкий голос параллельно с закрываем двери.
Резко распахиваю глаза.
Нет, не могу поверить! Это не какая-нибудь там Шаповалова. Господи, это даже не женщина! За стол уверенно садится… Довлатов. Может, он ошибся аудиторией? Всё-таки в университете столько корпусов и этажей, что можно реально заблудиться. Пусть даже это и преподаватель.
