Все.
Никк тряхнул головой, но воспоминание обрывалось, не желая возвращаться.
Пытаясь не обращать внимания на впивающиеся в стертую кожу веревки, Никк еще раз потянулся к Аниной руке. Может, касаясь, ему будет проще достучаться до ее мыслей? Она не отреагировала на его прикосновение и не шевельнулась, когда ее пальцы оказались зажаты в его ладони. Анина рука была холодной.
«Холодная, как у…»
— Нет, нет, нет, — зашипел Никк в пустоту. Паника кольнула грудь. Вот-вот вырвется. Но ведь он все еще чувствует ее мысли! — Аня? Аня, ты меня слышишь? Аня!
Его одинокий голос разнесся эхом по подвалу.
Никк извернулся, сев полубоком, и Анина голова упала ему на плечо. Ее растрепавшиеся черные волосы серебрились в просачивающемся сквозь дверь свете.
«Хэллхейт прав, какой же я идиот, — выругался Никк. — О чем только думал, сунувшись сюда? Что тифонцы, одурачившие весь мой народ, не одурачат меня? Что мы с Аней сможем пробраться незамеченными? Только дурак, последний дурак поддается секундному порыву гнева и верит в свою исключительность!»
Никк вспомнил мысли Смерона за миг до смерти: пустые, безликие, лишенные страха и радости. А потом — бездна (так назвала ее Аня).
— Ань, очнись, слышишь меня? Прямо сейчас! — «Не бросай меня одного! Пожалуйста. Пожалуйста!»
Сотни картинок прошлого и, возможно, уже никогда не осуществимого будущего тут же ожили в голове. Глаза защипало. Они ведь не для того преодолевали весь этот путь! Ссорились и мирились, пересекали планеты, теряли друзей и родных, отчаивались и просыпались с новой надеждой, чтобы закончилось все сегодня!
«Так резко. Так глупо».
Из коридора донесся неясный шорох, точно приглушенные шаги где-то далеко. Замерев, Никк уставился на дверь, прислушался.
— Эй! — крикнул он. — Кто там? Что вы сделали с Аней? Освободите нас немедленно, слышите! Мы не враги, мы… — шаги стихли. — Пекельный Астерот! — «Мы враги».
Никк посмотрел на свои ноги, перетянутые у лодыжек тугим жгутом.
— Это все так нелепо, — таращась в темноту, он сам удивился своему нервному смеху. — Я вдруг понял кое-что, Ань. Знаешь, все наши мечты и фантазии, которые мы всегда откладываем на призрачное «потом», пустая трата времени. Мы обещаем себе, что однажды наступит особенный день, когда погоня за счастьем прекратится. Не это ли величайшая ложь во вселенной? Что придет время.
Голос отражался от пустых стен, давя обратно на него. Удушая. Никк не знал, что ему делать, паника разрасталась, и только собственные размеренные слова еще придавали спокойствия. Мунвард не поможет, сестры рядом нет, и никто не знает, где искать их с Аней — даже не догадывается, что их надо искать!
«Сам виноват, возомнил, что раз „Книга Судеб“ дала тебе две бредовые подсказки, что раз тебе приснились Энриль и Арий, то ты уже понимаешь происходящее лучше других», — ерзая, Никк вдруг наткнулся ногой на выступ в полу: острый камень или отломанная ручка от бывшего здесь когда-то люка? Неважно, сойдет. Подтянув колени к груди, он зацепился веревкой на ногах за выступ и попытался порвать ее, с первого раза не получилось, но натяжение явно стало слабее.
— А время ведь никогда не приходит, — процедил сквозь зубы Никк, снова зацепившись за выступ, — оно только идет. Быстро и безжалостно. И попробуй, арх… — промахнулся, камень вонзился в кожу, проткнув штанину насквозь. — Попробуй успей распознать тот момент, Ань, когда принимаешь судьбоносное решение! Нет, мы не умеем улавливать этот момент, не умеем сохранять в себе навсегда.
Разговаривая, Никк одновременно повторял все это мысленно, не оставляя попыток связаться с Аней. Однако ее сознание по-прежнему блуждало в неизвестности, а руки были ледяными.
— Помнишь наш абсурдный разговор в театре? — спросил он и крепче сжал за спиной Анины руки в своих. — Я так боялся ляпнуть какую-нибудь чушь, а в итоге чушью было все, что я говорил в тот вечер.
Веревка на ногах отказывалась перетираться. Страх, неподдельный страх, что это и правда конец, начинал бросать Никка в дрожь.
Никк закрыл глаза, сделал вдох. Он знал, когда пришло его время, когда наступил его миг. Тот день имел вкус дождя и чересчур сладкого мороженного из театрального буфета. В памяти ярче всей остальной жизни стоял единственный миг — встреча с Аней в фойе перед спектаклем, жар ее глаз, что поглотил Никка без остатка, затмив весь мир вокруг.
Он никогда не верил в судьбу, но по иронии, кажется, судьба верила в него. Никк помнил каждое слово, сказанное землянке с тех пор, каждое их мимолетное прикосновение, каждую минуту, проведенную рядом наяву и во снах. Келас и Пайтити, Сутала, Патил и Забвенный город, — десятки разговоров, сотни улыбок, слез и бессмысленных ссор. О чем все это было? О пустяках, о глупостях, о неурядицах, на которые не стоит тратить даже самую длинную жизнь. Погони, обманы, предательства и страшные тайны, — все это не могло навредить сейчас. Но одно слово — несказанное ни разу слово! — жгло Никка изнутри.
— Аня? — позвал он, прижавшись щекой к ее виску. — Я тебя лю…
Дернувшись, землянка вдруг подняла голову. Машинально попыталась встать и чуть не повалила их обоих на каменный пол, но, осознав, что связана, затихла.
— Никк? — прозвенел ее испуганный голос в темноте. Никогда прежде он не чувствовал большего облегчения.
— Ты жива.
— Что? Конечно, я жива. Где мы, почему так болит голова? — пальцы Ани скользнули по запястьям Никка, но нащупав кровь, замерли. — Что случилось?
— Не знаю, но кто бы нас ни похитил, был готов к встрече. Снотворного они явно не пожалели.
— А кристалл?
— Какой кристалл? — Никк скосил глаза, как мог, но все равно не видел ничего, кроме очертания Аниного плеча.
— Кристалл у меня в кулоне. Мы слишком близко друг к другу, отпусти энергию, он жжет, Никк!
«Кристалл… энергия… жжет…» — только в этот момент он осознал, что вторая половинка адри из Аниного кулона, который Никк когда-то ей подарил и который разбился надвое во время Аниного поддельного похищения Лиром, лежал у него в нагрудном кармане куртки. Камень пылал, как раскаленный уголь.
Вот почему Никка бросало в жар? Из-за кристалла, который он, поддавшись эмоциям, нехотя активизировал? А уж подумал…
«К черту судьбу, мы сами строим ее». — Выдохнув, Никк позволил бушевавшему внутри него волнению раствориться.
Во тьме коридора опять послышались шорохи.
«Мы все еще в Тиамтуме, Никк?» — продолжила Аня, переключившись на внутренний диалог. Ее сознание снова наполнило мысли Никка привычным теплом.
«Не знаю. Я очнулся час назад, может, больше. Пытался выбраться, но пока безрезультатно. Рюкзаков наших нет, и где искать их, не представляю».
Он ощутил, как руки Ани снова, на этот раз осторожно, скользнули по узлам и его окровавленным запястьям, отдаваясь тупой болью.
