Женщина фыркнула:
— Но все же начинать этот разговор ты не струхнула. Я ведь могу и не подписать документы, которые принесет твой законник.
— Ну не знаю, — пожала я плечами. — Ты производишь впечатление человека слова.
Она хитро прищурилась. А потом расхохоталась, протянув мне ладонь:
— Ладно, один золотой за плакат и пять процентов. Мне интересно, что из этого выйдет. Ты в деле.
Я довольно пожала ее руку и продолжила посвящать в бизнес-план.
Новые плакаты должны быть броскими, яркими, но в то же время с изюминкой. Вспомнив рекламные листовки из моего родного мира, я уже никак не могла избавиться от одной навязчивой идеи. Столб, бумажка, на которой значится тема вроде «сдам квартиру», «продам гараж», а ниже с десяток полосок с номером телефона или адресом. Если это так долго работало в моем мире, то сделает свое дело и в этом.
В случае с театральной постановкой я представляла большой плакат, снизу которого «осьминожка», на которой можно уместить не только контактные данные, но и…
— Можно сделать лотерею, чтобы привлечь еще больше людей к представлениям. Скажем, все, кто успел сорвать эти листочки, должны будут их показать перед входом на преставление. И парочка из них будет специально помечена. По ним пришедший может пройти бесплатно или с хорошей скидкой.
— И в чем тут выгода? — нахмурилась она.
— С первого представления ее и не будет, — кивнула она. — Но в долгосрочной перспективе название труппы будет на слуху, люди начнут искать плакаты и пытаться урвать шанс получить скидку.
— Или сорвут все листочки, — хмыкнула Келда.
Я поджала губы. О подобном я и не подумала. Но Хозяйка тут же сама нашла решение.
— Если плакатов будет не больше десятка, я смогу поставить своих ребят рядом, они проследят. Заодно и попробуют себя в роли зазывал. А если все же кто-то решит схитрить, к нам на выступление он больше никогда не попадет.
Я только кивнула. Келде виднее, как урегулировать эту проблему. С меня только идея.
— Хорошо, — кивнула она. — Скидку можно сделать, не проблема. Эти отрывные листочки можно будет пополнять? Чтобы не перерисовывать плакаты слишком часто.
— Думаю, да, — подтвердила я, пытаясь вспомнить, сколько у меня осталось клея после папье-маше.
— Угу, — задумчиво протянула женщина. — Как мы будем отмечать «счастливые» билетики?
— Есть одна идея, — призналась я. — Если у проверяющего будет возможность нагреть бумагу. Скажем, над пламенем свечи.
— Что ты задумала? — заметно напряглась Келда.
— Невидимые метки, — спокойно пояснила я. И тут же поняла, почему хозяйка труппы насторожилась. Потому взмахнула руками и уверила ее: — Никакой магии, сок лимона и только.
Следующие несколько минут я пыталась на пальцах объяснить женщине, как это работает. А потом махнула рукой и попросила разносчицу принести нам свечу и дольку лимона. Кусок бумаги оторвали от небольшой листовки на стене.
— Это не магия, — удивленно прошептала Келда, когда я подержала заляпанный соком лимона клочок над пламенем.
Она потрогала пальцем то, что проявилось, и усмехнулась.
— Отлично, Ярослава. Когда ты готова приступить к рисованию?
— А на когда нужны листовки? — решила уточнить я.
— Нужны были еще вчера, — хмыкнула она. — Пришлю к тебе Линна с бумагой. Не знаю, удастся ли найти такие большие, как тебе нужны. Но думаю, разберемся.
— И пусть клей захватит, — добавила я.
Келда встала и протянула мне руку для пожатия:
— Все будет. Надеюсь, ты не подведешь.
Я молча пожала ее ладонь.
— Жду завтра твоего законника, — бросила она напоследок и поспешила в сторону выхода.
Я же довольно улыбнулась и допила вино из своей чаши.
Домой вернулась, когда уже стемнело. Запоздала, конечно, чтобы пожелать всем спокойной ночи. Детям к этому моменту полагалось видеть уже десятый сон.
Цветочка не было. А Генри, зевая, выслушал все, что я ему сказала, и покивал, подтверждая, что завтра наведается к этой Келде, чтобы составить договор.
Однако хорошее настроение было испорчено ближе к ночи. Когда законник уже ушел спать, а за окнами засияла половинка луны. Эвен все еще не вернулся.
Я даже заглянула в детскую спальню, до последнего надеясь, что попросту пропустила его возвращение за то время, что принимала летний душ и ужинала. Но его место было пустым. Лайн и Нетта тихо посапывали, а вот их старший брат шлялся неведомо где.
Что я пропустила, пока пребывала в беспамятстве? Почему Эвен опять стал пропадать вечерами?
В голову тут же полезли самые ужасные мысли. Вспомнилось, как Генри старался поскорее сбежать от меня, ссылаясь на усталость. Будто что-то скрывал.
Не имея ни малейшего понятия, что происходит, я совершила самую ужасную вещь, которую могла вообще сделать, — на цыпочках прокралась к покосившейся прикроватной тумбочке Эвена. Не знаю, что я хотела в ней найти. В тот момент мне просто жизненно необходимо было получить хоть какие-то доказательства того, что старший не успел ввязаться в неприятности, а остальные его не покрывают.
Но вместо каких-либо ужасных улик нашла лишь жестяную банку со сдвинутой в сторону крышкой. Запах не оставлял никакого сомнения — табак.
Эвен не бросил курить.
Вот тебе и дружественные отношения со всеми детьми…
Сцепив зубы, я так же на цыпочках вышла из детской, прикрыв за собой двери. И направилась на кухню дожидаться старшего. Нам необходимо было поговорить. И чем быстрее, тем лучше. Для обоих.
Заварив чаю, села в карауле. Иногда клевала носом, иногда делала глоток отвара, иногда подбрасывала поленья в печь — единственный источник света.
Дверь тихо скрипнула, когда я уже вся извелась.
— Эвен? — позвала я, пока он не успел дойти до лестницы.
Мгновение тишины. И шаги в сторону кухни.
— Яра? — удивленно заглянул внутрь старший из детей. — Почему ты не спишь?
