– Я споткнулась о веревку от лошади и подвернула лодыжку, – прошептала незнакомца тихим мелодичным голосом.
– Извините, мадам, – Лоусон опустился рядом с ней на колени. – Я не ожидал, что кто-то пойдет по этой тропе, иначе привязал бы свою лошадь в другом месте».
– Вы настоящий джентльмен!
– Своего рода да, полагаю.
– Точно джентльмен. Я поняла это по вашему голосу. Помогите мне – моя лодыжка… – женщина снова застонала.
– С вашего разрешения, мадам, – Дик осторожно поднял ее и поднес к огню, горящему теперь очень ярко. Но, даже несмотря на его осторожность, дама попыталась протестовать против этого.
– Нет! Нет! Нет! – повторяла она слабым голосом, но при этом настойчиво. – Поставьте меня на землю.
– Глупости! Я не могу оставить вас в темноте с вывихнутой ногой! – Путешественник поставил незнакомку около огня и побежал к повозке. Он был изумлен, как, наверное, изумлялась Кристабель, когда встретила таинственную леди в волшебном лесу
[2]. Леди, которая встретилась ему, не была темной, но была самой что ни на есть сказочной, как ему показалось, пока он нес ее. Он успел разглядеть ее волнистые золотистые волосы, и к тому же, она выглядела очень мило, и на ней была очень дорогая одежда. Вот так приключение! Прямо рядом с ним из ниоткуда появилась потерявшаяся придворная дама, наряженная в модное праздничное платье и укутанная в украшенный золотой вышивкой плащ. Глубоко задумавшись о причудах судьбы, Дик вернулся к своему ангелу, принеся с собой теплое стеганое одеяло, подушку, бутылочку мази и сделанные на скорую руку повязки. Девушка закуталась в свой великолепный плащ, прикрыв все лицо и шею, так что были видны только ее рассерженные глаза. Она встретила своего спасителя несколькими приглушенными и отнюдь не добрыми словами.
– Я бы попросила вас больше так не делать! – резко бросила она ему. Ее голос был таким же сердитым, как и глаза.
– Моя дорогая леди, вы не знаете, что для вас будет лучше, – сказал Лоусон, аккуратно подкладывая подушку ей под голову и накрывая ее одеялом.
– Если вы джентльмен, вы отпустите меня, – с негодованием возразила незнакомка.
– О, конечно, пожалуйста. – Лоусон поднялся с колен и сделал шаг назад.
Девушка собрала все силы, чтобы подняться, но не смогла сдвинуться с места.
– Вы же видите, что я не могу! – сказала она раздраженно.
– Я это понял, еще когда поднял вас вон там, – холодно заверил ее Дик, думая, какой же невероятно женственной она была, и как очаровательны были ее возражения. – Позвольте мне взглянуть на вашу лодыжку.
– Нет! – леди спрятала свои стройные ножки в красивейших вечерних туфлях под платьем. – Уйдите! Ай! – ее левая нога показалась из-под подола, так как смена положения, естественно, причинила ей боль.
– Не будьте такой глупой, – грубо огрызнулся ее спаситель. – Я должен натереть вашу лодыжку этой мазью и перевязать ее.
– Вы врач? – с недоверием спросила девушка.
– Думаете, я бы разъезжал по стране в повозке, если бы был врачом?
– Я не знаю… это…
– Вы ничего не знаете, не знаете даже, как вы невозможны, когда больны.
– Что? – нахмурилась незнакомка и снова поморщилась от боли. – Как это грубо!
– Зато это чистая правда. Ну же, я не сделаю вам ничего плохого. Снимите туфлю и чулок.
Покорившись властному тону Лоусона и доверившись женской интуиции, которая подсказывала, что ему можно доверять, девушка послушалась. Мужчина аккуратно растер нежную щиколотку обжигающей мазью, наложил повязку и встал, чтобы она могла снова надеть туфлю, конечно, уже без чулка. И в этот момент он обнаружил, что девушка потеряла сознание от боли, а плащ упал с ее лица.
Глава 2
– О, Боже! – прошептал мужчина, тронутый до глубины души прекрасным лицом девушки, таким идеальным и нежным. – Какая неземная красота…
Его похвала была преувеличенной, но все же честной и заслуженной. Будучи настоящим джентльменом, Дик не воспользовался сложившейся ситуацией. Взглянув на девушку лишь одно мгновенье, он поспешил наполнить чашку водой из ручья, и сразу попытался привести незнакомку в сознание. Ее волшебные голубые глаза – Лоусон решил, что они голубые, по золотистому цвету волос – приоткрылись, и он увидел в них выражение смущения, которое мгновенно сменилось смесью страха и вызова. Девушка села, снова укуталась в свой роскошный плащ – но в этот раз не закрыв лицо – и съежилась от мысли, в какую ситуацию она попала. Лоусон приписал это волнение боли в лодыжке.
– Все болит? – с волнением спросил он.
– Вообще-то, только лодыжка, – резко возразила красавица.
– Извините. – Путешественник оставался невозмутимым. – Лодыжка болит?
Это было сказано настолько мягко и в то же время с такой искрой в глазах, что обессилевшая леди позволила себе улыбнуться. Но затем она снова нахмурилась, теперь уже от осознания искренности желания Дика помочь ей.
– Вы могли бы сделать что-нибудь более полезное, чем стоять здесь и смеяться надо мной, – неожиданно для самой себя заметила она.
– Да, мог бы, – радостно согласился Лоусон и наклонился к ней. «Если вы позволите, я отнесу вас в мою повозку и, с вашего разрешения, положу на кровать, где, мне кажется, вам будет намного удобнее.
– Конечно же, я этого не позволю. Я ничего не знаю о вас.
– И я о вас тоже, как вы понимаете, – находчиво ответил мужчина.
– Я не собираюсь отвечать ни на какие ваши вопросы.
– А я ничего и не спрашиваю.
– А вы спросите. Знайте, у меня есть брат.
– О, а он задает вопросы?
– Нет, но…
– Тогда, к сожалению, я не вижу никакой связи между ним и…
– Мужчины такие глупцы, – раздраженно перебила Дика незнакомка.
– А женщины такие умные. Ну же, разве я не прав?
Девушка на мгновение улыбнулась, но тут же снова вернула себе хмурый вид.
– Какая разница, правы вы или нет? Вы должны помочь мне.
– Хорошая идея. Вам осталось только попросить.
– Я хочу добраться до Сарлейской фермы, это в двух милях отсюда.
– До Сарлейского суда… – пробормотал мужчина, ужасно сглупив, припоминая полученное письмо.
– Нет, Сарлейская ферма. Вы знаете, где это?
– Не совсем», – признался Лоусон с грустью.
– Насколько же вы глупый. Я хочу попасть в Сарлейскую ферму за две мили отсюда. Я направлялась туда, когда споткнулась об эту вашу вредоносную веревку.
Дик внимательно рассмотрел ее очаровательный вечерний наряд, который теперь был хорошо виден, так как плащ на ней распахнулся.
