— Спасибо, не стоит, — я отодвинулась от странного мужчины.
Один из стражников молниеносно оказался рядом и оттеснил продавца подальше от меня. Чем заслужил мой благодарный взгляд.
— Жаклин, поторопись! — раздался громкий голос нянюшки.
Я немного отстала от них, и поэтому пришлось нагонять.
— Сколько народу, — вздохнула Ириа. — Протолкнуться негде.
— А я так хотела посмотреть себе новые бусы и браслет.
— Драгоценности здесь не купишь, — поморщилась старшая.
— Драгоценности для балов, а дома можно и в полудрагоценных камнях походить.
— Это безвкусно, — проговорила Анель.
— Дамы, — справа от меня раздался прокуренный голос, — не будете ли вы так любезны выделить мне пару медяков? А я за это помолюсь о вас богине Эште.
Повернула голову и увидела мужчину средних лет. Одежда его больше напоминала грязное тряпье, один глаз заплыл, красуясь фиолетовым фингалом, нос искривлен, левая нога подволакивается. Рука, которую он тянул, чтобы кто-нибудь из нас вложил в нее пару монет, тоже не сверкала чистотой.
— Отойди, бродяга! — пригрозил ему стражник.
— А то пожалеешь! — вторил ему другой.
— Жаклин, пошли! — поторопила меня нянюшка. — Нечего подавать бродягам. Сами виноваты, что жизнь у них такая!
— И, правда, Лина, пошли, — Ириа поморщилась.
— Девочка, пожалей старика, — прохрипел бродяга. И полностью переключил все свое внимание на меня.
— Лина, отойди от него, — это произнесла уже Франческа.
Я быстро достала из кармана пару монет и вложила их в ладонь мужчины. Его рука быстро сжалась в кулак, показывая, что монетки стражникам он не отдаст ни в коем случае.
Средняя недовольно засопела, но почему-то решила последовать моему примеру и протянула попрошайке одну монетку.
— О-о-о-о, вы так щедры, — с издевкой сказал он, забирая у сестры медяк.
Я и моргнуть не успела, как мужчина буквально растворился в толпе. Вроде бы только что он стоял напротив, а тут… Один взмах ресниц, и его нет.
— Пойдемте, леди, — из раздумий меня вывел голос одного из стражников.
— Да, — пролепетала, — я иду.
Как только поравнялась с нянюшкой, та тут же набросилась на меня, причитая:
— Это было неблагоразумно с твоей стороны. Кто сейчас подает бродягам? Он сам кузнец своей судьбы.
— Возможно, он в этом не виноват? Ситуации бывают разные, — упрямо произнесла я.
— И Франческе не стоило давать ему деньги.
— Нянюшка, я не так уж сильно потратилась. Зато у него будет возможность купить хлеба и немного овощей.
— Знаем мы, зачем ему деньги нужны, — фыркнула Анель. — Небось, побежал уже в пивную лавку.
Пропустила ее слова мимо ушей. Мне было проще верить в то, что он купит себе поесть, а не выпить.
Еще какое-то время мы слонялись от прилавка к прилавку. Ириа купила себе расшитый красными цветами платок, а Франческа таки приобрела пару бус и один браслет из камней. Я же тратить денег не стала, так как ничего из предлагаемого мне не приглянулось. Анель тоже не обошла себя стороной и таки купила сменное платье темно-синего цвета и комплект белья.
Как только оказались в таверне, няня пошла договариваться с хозяином об услугах прачки. Ну да, вещи, перед тем, как надевать, следовало если не очистить магически, то хотя бы простирнуть.
Ужинали в комнате. Сестры пришли к нам, и мы все вместе разместились за небольшим круглым столом, который стоял у окна.
— Девочки, будьте внимательнее, — вдруг начала говорить нянюшка, когда в моей тарелке оставалась уже половина порции. — Чувствую я, что король не просто так прислал за вами именно этих людей.
— На основании чего вы сделали такие выводы? — сразу же насторожилась Ириа.
— Просто чувствую, — пожала плечами женщина.
— Это не основание, подозревать их в чем-то, — покачала я головой. — Тем более, их приставили не изводить нас, а защищать.
— Хороша защита, — поморщилась Франческа, — нас два раза чуть было не похитили!
— Но ведь не похитили же, — заупрямилась я.
Разговор рисковал перерасти в настоящий спор. Ириа первой поднялась из-за стола и, сославшись на головную боль, покинула нашу с Анель комнату. Ее примеру, ожидаемо, последовала и средняя.
Когда мы остались с нянюшкой вдвоем, она продолжила нравоучения:
— Жаклин, веди себя достойно, — сказав это, она встала из-за стола и стала собирать грязную посуду. — Я понимаю, ты еще молода и, начитавшись второсортных романов, напредставляла в своей голове всякие глупости…
— К чему вы клоните? — я действительно не понимала ее.
— Мы с твоими сестрами заметили, что ты заинтересовалась одним из лакеев, — она перестала собирать посуду и сурово посмотрела на меня. — Связать свою судьбу с человеком без титула и положения в обществе станет позором для твоей семьи. Это ты понимаешь?
— Я все понимаю, — киваю. — И по-прежнему не могу понять, с чего вдруг, вы стали меня отчитывать за то, чего в принципе нет и быть не может.
Тут я слукавила, признаю. Но не говорить же ей, что Кайл действительно мне нравится?
— Запомни мои слова, — нянюшка погрозила пальцем. — И не наделай глупостей, из-за которых потом будешь жалеть.
Покаянно опустила глаза и стала рассматривать пальцы своих рук. Только когда за Анель закрылась дверь, выпрямилась и, встав с табуретки, прошла к своей кровати.
Внутри меня клокотала злость вперемешку с раздражением. Почему все пытаются мне указывать? Как одеваться, как себя вести, что говорить, кого любить… Как это мерзко и противно. Но ведь и слова поперек сказать нельзя. Зная няню и сестер, они всю дорогу будут читать мне нотации о том, как низко я пала. А Ириа еще и письмо отцу написать может. А тот в свою очередь сразу же расскажет обо всем матушке. Что тогда будет — страшно представить. Так что свою симпатию к лакею я должна скрыть так, чтобы и он ничего не понял. Понимаю, конечно, что сие будет очень трудно. Но как быть? Это ведь не любовь, чтобы ради нее жертвовать всем.
Когда нянюшка пришла, мы стали готовиться ко сну. Я потянулась рукой к карману, в котором лежали беруши и… не обнаружила их. По телу пробежали ледяные мурашки. Я потеряла подарок Кайла! И это еще полбеды. Как я теперь буду спать? Может, стоит тихо спуститься в конюшню и поискать в карете? Но выходить одной опасно и меня точно кто-то, да увидит.
— Что-то случилось, деточка? — спросила у меня Анель, заметив, что я стою у своей кровати и по неизвестной ей причине все никак не ложусь.
— Нет, — мой голос был слегка хрипловат от волнения, — все в порядке.
