— Почему же? — удивление я скрыть не смогла. — По вам видно, что вы очень устали. А это означает, что надо набраться сил.
— Жаклин! — в голосе няни послышалось раздражение.
— Ой, — спохватилась я и, приподняв юбку платья, поспешила в карету.
Глава 3. Работники ножа и топора — романтики с большой дороги
— Жаклин, твое поведение недопустимо, — раздраженно засопела на меня няня.
— Чем же я провинилась? — невинно спросила и захлопала глазками.
Чувствовала ли я себя в чем-то виноватой? Вообще ни в чем. Я просто обеспокоена состоянием здоровья наших сопровождающих. По-моему это вполне нормальное желание — помочь ближнему.
— Лина, ты действительно не понимаешь? — Ириа снисходительно посмотрела на меня и, крепче сжав в руке веер, стала им обмахиваться. — Это слуги, и они в состоянии сами о себе позаботиться. Мы вообще не обязаны им помогать. Да они никто!
Последнюю фразу она выкрикнула. И мне сразу же стало понятно, что Кайл и кучер, что сидели на козлах, все замечательно слышали.
— Ириа! — всплеснула руками Анель. — Потише.
— Но разве она не права? — подала голос молчавшая до этого Франческа. — Слуги есть слуги. На них не стоит обращать внимания. Они должны служить господам и все.
Мне захотелось ее стукнуть. Вырвать из рук нянюшки сумку и как следует ударить по голове. Может, тогда мозги на место встанут. И пусть подобные мысли не достойны истиной леди. Пусть!
— Не стоит говорить про тех, кто может все слышать, — шикнула на нас Анель. — Будьте внимательнее.
Стало противно. Неужели никто из них не понимает, что слуги — это такие же люди, как и мы? Почему нельзя относиться к ним нормально? Просто, наверное, меня не правильно воспитали, раз я думаю о них в таком плане. Или же, наоборот, не успели испортить, вдалбливая в голову подобные манеры поведения.
Еще какое-то время мы ожидали, когда же карета двинется в путь. Кайл оседлал свою лошадь и, подъехав к Чарльзу, протянул ему сверток с пирожками. Так как сейчас они находились неподалеку от окошка кареты, я заметила, что один рыжеволосый точно съел. Значит, угадала — он не завтракал. В прочем, как и второй лакей. Вон, как жадно вгрызся в выпечку, не замечая ничего и никого вокруг себя.
— Ты снова на него смотришь, — проговорила Ириа. — Не забывай, к кому мы едем и для какой цели.
Даже если бы хотела забыть, не получилось бы.
— А ты разве не хочешь стать женой принца Аранэля? — полюбопытствовала я.
— Даже не знаю, — старшенькая передернула плечами. — Говорят, он страшный карлик.
— А я слышала, — снова вклинилась в разговор Франческа, — что у него все лицо в прыщах и огромный горб на спине.
Послышался кашель. Это Кайл подавился половинкой пирожка, который любезно предложил Чарльз. Не успел до конца утолить свой голод? Так был поглощен едой, что аж подавился? Надо будет в следующий раз прихватить что-нибудь посущественнее.
— А я слышала, — стала рассказывать Анель, — что это очень красивый мужчина с черными, как смоль волосами и с аккуратными тонкими усиками.
— А до меня доходил слух, что он лысый и один глаз у него косит, — в задумчивости проговорила Ириа.
— Мне подруга рассказывала, Мишель, ты помнишь ее, — Франческа бросила взгляд на старшенькую, — что принц болен какой-то неизлечимой болезнью и не может нормально изъясняться.
Теперь закашляли уже оба лакея. Да, определенно, пирожки им лучше не давать. Особенно с мясом.
— А я думаю, — я все же решила высказаться в защиту нашего жениха, — что его просто никто еще не видел. А все, что вы здесь рассказываете, всего лишь домыслы или фантазия завистников.
— Но это невозможно! — всплеснула руками старшая сестра. — За столько-то лет. Как же он тогда ходил на балы?
— Отец говорил, что не важно, какой он внешне, — Франческа в задумчивости посмотрела в окно. — Самое главное его статус в обществе.
— Надеюсь, что выберет он кого-нибудь из вас, — фыркнула я.
— Добрая ты, Лина, — с укором сказала Ириа. — Нет в тебе жалости к близким.
Конечно, нет. Я же такая плохая, аж самой от себя тошно.
Разговор прекратился, как только мы снова двинулись в путь. Настроение было хуже некуда. Ириа постоянно причитала, что ей душно, дурно и так далее по списку. Франческа ей поддакивала. Анель… нянюшка, спустя примерно два часа пути снова заснула. И, разумеется, карету огласил ее мощный храп. Ириа прикрыла ладонями уши и тихо застонала, средняя сестра стала нервно покусывать нижнюю губу. А у меня задергался правый глаз. Если в следующем городе я опять буду ночевать с няней, уж лучше уйти спать в конюшню. И пускай там будет неудобно, зато более-менее тихо.
— Жаклин, попроси кучера, чтобы он остановил карету, — вымучено произнесла старшенькая.
В принципе это было ожидаемо. Но я ведь не собиралась ей помогать? В конце-то концов, пускай Франческа ей помогает.
— Ох, мне плохо, — заныла старшая.
— Помоги же ей, — средняя посмотрела на меня с укором.
— А сама чего не поможешь? — полюбопытствовала я, отмечая про себя, как лицо Ирии начинает приобретать зеленоватый оттенок.
— У меня слабые голосовые связки, — нашлась Франческа с ответом.
Да-а-а? Только две недели назад, заметив в парке маленькую мышку, она верещала так, что у меня уши заложило. А я, между прочим, находилась на другом конце парка! А он просто огромен.
— Лина, ну же, — поторопила меня Ириа.
— Ладно, — нехотя, сдалась я. Все же будет не очень хорошо, если содержимое ее желудка попадет на меня. Я ведь сижу напротив.
— Остановите карету! — выкрикнула я.
— Хр-р-р, — вторил моему голосу храп нянюшки.
— Остановите!
— Пр-р-р, — произнес кучер и, замедлив ход, вскоре остановил коней, которые тянули за собой наше транспортное средство.
Пара мгновений, и дверца распахивается.
Чарльз вопросительно посмотрел сначала на продолжающую спать Анель, потом заметил состояние Ирии. Вздохнул, поняв, что весь путь до самого замка пройдет в подобном режиме, и помог ей выбраться наружу.
Вскоре я уже стояла на земле и подставляла лицо жаркому солнцу. Еще немного и пойду бродить по лесу, как в прошлый раз. Все равно больше нечего было делать.
Ирия только успела выбраться из кустов, как раздался громкий свист, и из-за деревьев показались мужчины бандитской наружности.
Франческа заверещала и побежала в сторону кареты, надеясь скрыться внутри. Старшая застыла, словно каменное изваяние. Анель наконец-то проснулась. Я же стала судорожно соображать, что делать.
