— Прости меня! Ты действительно только взял под защиту своего брата, обороняясь от меня и моих людей! Нет, в тебе нет ничего нечеловеческого, кроме твоей силы!
Это было не совсем правдой — она могла упомянуть и явное отсутствие интереса к женщинам, — но вовремя прикусила язык.
И тут же была вознаграждена, увидев, как лицо Грегори засветилось неожиданной благодарностью. Ошарашенная, она умолкла.
Но все уже закончилось, Грегори прикрыл глаза и вежливо поклонился со словами:
— Спасибо, предводительница Ртуть. Я сказал верно: ты именно такая, какой и должна быть леди.
Из-за чего-то она чувствовала себя польщенной. Ртуть повернулась к своему отряду, жестом отсылая его…
— Возвращайтесь в свой лагерь! Прочь! Я не могу по достоинству отблагодарить вас, друзья, за то, что вы пытаетесь спасти меня от виселицы, но вижу, что так ничего не получится.
Уходите, а я благодарю вас от всего сердца!
Неуверенно оглядываясь, разбойники, тем не менее, стали отходить, и наконец остались только Минерва и Джори. Ртуть одобрительно слегка кивнула Минерве, и та тоже ушла.
— Сестра… — взмолился Джори.
— Ты тоже должен уйти, брат, — негромко приказала Ртуть. — Поверь, я знаю, что для меня лучше! Я слишком горда, чтобы нарушить данное мною слово.
— Искренне верю в это, — вмешался Джеффри.
Ртуть почувствовала, что ее сердце тает, но Джори удивленно глядел на Джеффри, и Ртуть сердито подумала, когда же пропадет у ее брата его природная наивность.
— Со мной все будет в порядке, брат, — промолвила она, — и я выполню, что обещала. Спокойной ночи.
Джори сердито оглядел Джеффри с головы до пят.
— Если ты обидишь мою сестру, я не успокоюсь, пока не отыщу и не убью тебя!
— Ты человек чести, — признал Джеффри, — и достоин стать рыцарем.
Джори еще секунду смотрел на него, повернулся и ушел.
С минуту в лесу стояла мертвая тишина.
Грегори первым нарушил молчание и предложил:
— Теперь вы оба должны выспаться. Завтра предстоит долгий путь.
Ртуть грустно посмотрела на него.
— А ты сам когда-нибудь отдыхаешь?
— Я и отдыхаю сейчас, — заверил ее Грегори, — потому что размышления дают мне столько же сил, сколько вам долгий и крепкий сон. Спокойной ночи, прекрасная леди.
— Он не обманывает, — Джеффри снова лег. — Я был свидетелем, как таким образом он проводил ночи целую неделю без сна и при этом был свеж, будто все это время проспал. — Потом тише добавил:
— Благодарю тебя за сочувствие, леди.
— Я не леди! — устало буркнула она.
— Ага, ты по-прежнему утверждаешь это? — Джеффри вздохнул. — Что ж, придется и с этим смириться. Спокойной ночи, прекраснейшая из прекраснейших!
— Тебе тоже, несправедливый и коварный, — ответила она, но ложиться не стала, а неторопливо перешла на свою сторону костра. — Может, я и благородная женщина, но не леди.
Джеффри снова вздохнул и спросил брата:
— Что говорил Эмерсон, Грегори?
— То, каков ты, нависает над тобой и так гремит, что я не слышу, когда ты утверждаешь обратное, — процитировал Грегори.
Джеффри согласно кивнул.
— Приснись мне, прекрасная. Спокойной ночи…
На следующее утро Джеффри отвел Грегори и сторону и поинтересовался;
— Как ты ее оцениваешь, брат?
Грегори задумался.
— Говоря объективно…
— А разве ты можешь говорить по-другому?
Грегори смущенно улыбнулся.
— Ну, тогда, говоря объективно и рассудительно, я сказал бы, что при всей своей храбрости, она еще и талантлива — но ничуть не менее нежна и чувствительна. Больше того, она прекрасна, и у нее такая живая душа, что способна разбить самое твердое сердце.
— Достаточно ли твердое?
— Ни у тебя, ни у нее сердце не из железа. Она поступает порой неразумно и несдержанно, но все равно дышит страстью и нежностью.
— Очень на это рассчитываю, — прошептал Джеффри.
— Это действительно так, — Грегори собрался с силой, чтобы прямо говорить со старшим братом, потому что иначе он не мог.
— Я сказал бы, брат, тебе даже больше, лучшей женщины нашего поколения я не встречал.
— Нашего поколения? — Джеффри улыбнулся. — А кто же в таком случае вообще лучшая женщина?
— Конечно, наша мать, — Грегори улыбнулся, глаза его вспыхнули. — И я уверен, что когда-то кто-то сказал отцу то, что я скажу тебе сейчас: ты в ловушке.
— Сам знаю.
— Поэтому, если не сможешь привязать ее к себе, пока еще можно, ты всю оставшуюся жизнь будешь проживать воспоминаниями о ней. Проклинать себя за то, что упустил.
Джеффри кивнул, не отрывая взгляда от брата, — Значит, ты советуешь мне не отпускать ее от себя?
— Никому не позволяй отобрать ее у тебя.
— Включая королевское правосудие? — Джеффри нахмурился. — Что мне делать, если ее приговорят к виселице? Стать разбойником?
— Ты серьезно обдумываешь такой вариант?
Под пронзительным взглядом Грегори Джеффри поежился. А Грегори медленно продолжал:
— Гораздо лучше было бы уберечь ее от королевского правосудия, обратив на службу королю.
Джеффри улыбнулся.
— Ну вот, ты опять все вывернул наизнанку.
— Так может показаться, — согласился Грегори, — если не знаешь короля Туана и королеву Екатерину.
Глава тринадцатая
Они были в дороге не более получаса, когда из ветвей дерева их окликнул эльф:
— Дети Чародея!
Джеффри натянул повод:
— Приветствую тебя, Древний.
Эльф спрыгнул на голову Фесса и вздрогнул, округлив глаза.
— Фу! Холодное железо! — и вернулся на ветвь.
Ртуть удивленно посмотрела на него.
— Я тут ни при чем, — поднял голову Джеффри.
— Я тоже, — быстро сказала Ртуть и подняла руку.
— Говори свободно, Древний!
Эльф посмотрел на девушку, улыбнулся, как умеет только Древний народец, и соскочил на голову ее лошади. Кобыла застыла, но прежде чем она в ужасе понесла, эльф нашептал ей на ухо слова какого-то давно забытого языка — по крайней мере, забытого людьми, но животное, казалось, его понимало. Лошадь слушала, повернув уши в сторону эльфа, и успокаивалась. Крошечной ручкой эльф погладил ее по гриве, и она перестала нервничать.
