Я резко осеклась, потому что дверь в кабинет вдруг открылась. На пороге стояла женщина: на вид лет тридцать с небольшим, высокая, сероглазая, в общем, весьма недурна собой. На ней было темно-синее вечернее платье и серебряные украшения.
– Вот ты где, Бекка, – произнесла она слегка хрипловатым голосом. В ее речи слышался оттенок акцента какого-то восточноевропейского языка. – Марсело всюду тебя ищет – уже почти время ужина.
– Ой! – посмотрев на свои часики, Бекка вскочила на ноги. – Прости, Татьяна. Я совсем потеряла счет времени. – Она бросила на меня извиняющийся взгляд. – Я должна переодеться к торжественному ужину, чтобы поприветствовать гостей. Позже поговорим, ладно?
Татьяна с удивлением посмотрела на меня.
– Вам нужна какая-то помощь?
– Нет, спасибо, все в порядке, – ответила я улыбнувшись.
Она пожала плечами и вместе с Беккой вышла из кабинета.
Вернувшись в нашу каюту «Голливуд», я с облегчением обнаружила свой чемодан стоящим возле фортепиано.
– Вы нашли его! – воскликнула я.
Макс выглянул из угловой кухоньки и подошел ко мне, на ходу вытирая и без того идеально чистый бокал и сам сияя не хуже отполированного стекла.
– Конечно, нашел! Я здесь для того, чтобы заботиться о вас. – Он показал на желтый нумерованный ярлычок, прикрепленный к ручке чемодана. – Каким-то образом он оказался неправильно промаркирован и попал в каюту на другом конце корабля. Прошу простить за доставленные неудобства.
– Спасибо, ничего страшного, – ответила я, глядя в недоумении на ярко-желтый ярлык. Мне даже стало немного не по себе. Я ведь собственными глазами видела, как грузчик прикрепил к чемодану фиолетовый ярлык. Как могло получиться, что он был заменен на ярлык другого цвета?
Но я выбросила эту мысль из головы так же быстро, как она туда прокралась. Ну, бывает. Пластиковый ярлык запросто мог отвалиться от ручки чемодана, пока грузчики перетаскивали багаж на борт.
Тут в гостиную вбежала Бесс. Она была просто очаровательна в платье благородного серого цвета и в туфельках на каблуках.
– Ты вернулась! – воскликнула она. – Скорее переодевайся! И надень что-нибудь посимпатичнее, Макс сказал, что на первый ужин принято наряжаться.
– Ладно. А ты уже сообщила об этом Джордж?
Бесс сморщила носик.
– Я не меньше получаса пыталась ей втолковать, что шорты и шлепки – не очень подходящий наряд для торжественного ужина. Пойду-ка проверю, не пролила ли она «совершенно случайно» что-нибудь на платье, которое я ей одолжила.
Я не смогла сдержать смеха.
– Буду готова через пару минут, – пообещала я и отправилась в свою комнату.
Моя спальня оказалась очень мило меблирована, в ней были: встроенная кровать, большой туалетный столик и кресло. Я положила чемодан на кровать. Когда мои пальцы задели желтый ярлык, я снова на секунду задумалась о том, как могла произойти эта странная путаница. Но тут же помотала головой и, щелкнув замочками, открыла багаж.
Вся моя одежда была на месте, сложенная в аккуратные стопки, удерживаемые двумя эластичными резинками. Под одну из этих резинок был очень аккуратно подсунут клочок бумаги, сложенный вдвое.
«Это еще что?» – подумала я.
Я была уверена, что ничего такого не упаковывала вместе с вещами.
Я взяла бумажку и развернула ее. У меня перехватило дыхание. Не веря глазам, я смотрела на написанные от руки печатные буквы:
«НАДЕЮСЬ, ТЫ ИСЧЕЗНЕШЬ ТАК ЖЕ, КАК И ТВОЙ ЧЕМОДАН. И, В ОТЛИЧИЕ ОТ НЕГО, НИКОГДА НЕ НАЙДЕШЬСЯ!»
Глава четвертая
Ужин подан
– То самое чувство, когда ты – огромная виноградина, – пробурчала Джордж, одергивая подол своего платья цвета спелой сливы. По правде говоря, это было платье Бесс. Но надето оно было на Джордж, и та не была от этого в восторге.
– Поверить не могу, что ты не взяла с собой ни одного более-менее женственного наряда, – в ответ проворчала Бесс. – Ты что, не смотрела ни одной серии перезапуска «Лодки любви»
[2]? А «Титаник» хотя бы помнишь? В круизах принято наряжаться. Это фишка такая.
– Ну-ну, дамы, – примирительным тоном сказал Алан. – Вы выглядите фантастически, все трое.
Бесс поблагодарила его за комплимент, Джордж, как всегда, закатила глаза, а я только и смогла, что слегка улыбнуться. На самом деле я почти не обращала внимания на общий разговор, пока мы шли по узкому коридору, ведущему от нашего номера к столовой. Все мои мысли были сосредоточены на записке. Кто оставил ее в моем чемодане? И зачем?
– Это же попросту лишено всякого смысла, – пробормотала я себе под нос.
– Нэнси, ты что-то сказала? – спросил Алан.
– Нет-нет, ничего. То есть я сказала, что надеюсь, ужин будет вкусным. Я ужасно голодная.
Ребята принялись болтать на гастрономические темы, а я опять погрузилась в свои мысли. Кому могло понадобиться написать мне такую записку? До сегодняшнего дня я не была знакома ни с кем с этого корабля, за исключением Бесс, Джордж, Алана и Бекки. Зачем кому-то меня запугивать?
Учитывая все предпринятые мною меры предосторожности, все же была небольшая вероятность, что кто-то догадался, с какой именно целью я здесь нахожусь. Может быть, блогерша Венди услышала что-то из нашего с Джордж разговора о расследовании. Или Татьяна, коллега Бекки, могла не сразу зайти в кабинет, а какое-то время стоять снаружи и подслушивать. Кто-то мог взломать электронную почту Бекки и прочитать ее сообщения, отправленные мне на прошлой неделе… Звучит надуманно, но никогда не знаешь наверняка…
У меня по спине прошел холодок. Неужели мое прикрытие разоблачено, и я оказалась на корабле посреди моря, словно в одной клетке с тем, кто хочет мне навредить?
– Ого! – выдохнула Джордж, так резко остановившись, что я чуть не врезалась в нее. – А тут просторненько!
Я выглянула из-за нее. Мы стояли у входа в главный обеденный зал, находящийся на верхней палубе корабля. Это было огромное, богато украшенное пространство с круглым, напоминающим своды пещеры потолком, с которого свисали сверкающие хрустальные люстры. Красный и золотой цвета, превалирующие в убранстве, задавали торжественный тон. Мимо нас проплывали запахи множества разнообразных изысканных блюд, отовсюду доносилось жужжание разговоров, звон бокалов и смех.
Мы вошли внутрь. Алан задрал голову вверх и со счастливым вздохом сказал:
– Гляньте-ка. Ужин при свете звезд. В буквальном смысле!
Проследив за его взглядом, я увидела на потолке между люстрами стеклянные люки. Сквозь ближайший к нам был виден кусочек вечернего неба – сумеречно-синего с розовыми переливами. Там были видны и звезды – бессчетные и гораздо более близкие, чем дома в Ривер-Хайтс.
