ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Осень 1918 года. В России полыхает гражданская война. Против новой власти то в одной, то в другой губернии вспыхивают восстания и мятежи. Советское правительство контролирует лишь незначительную часть территории страны. Но и в столице молодой советской республики — Москве — власть большевиков, по сути, лишь номинальна. Реальными хозяевами первопрестольной стали бандитские шайки. Город поделен между преступными группировками. Молодая советская милиция явно не справляется с бурным всплеском уголовной преступности. Нет ни опыта, ни соответствующей техники, да и людей катастрофически не хватает: большинство сознательных рабочих, которые считались опорой новой власти, призваны в Красную армию или направлены в деревни в составе продотрядов — изымать хлеб у кулаков. А старые специалисты либо сами не спешат идти на службу новой власти, либо власть не спешит обращаться к услугам бывших царских чиновников.
И вот тогда в структуре рабоче‑крестьянской милиции было создано новое подразделение — уголовный розыск. Согласно постановлению НКВД РСФСР от 5 октября 1918 года, угрозыск предписывалось создавать во всех городах республики с населением свыше 40 тысяч человек. Одним из первых уголовный розыск появился в Москве. Тогда он назывался МУУР — Московское управление уголовного розыска. Позднее одна буква «У» из аббревиатуры выпала, и название ведомства приняло привычное для нас начертание — МУР.
В течение последующих нескольких месяцев аналогичные структуры появились и в других городах республики. Правда, кое‑где этот процесс растянулся на долгие годы. Оно и понятно: в условиях гражданской войны и иностранной интервенции, когда многие города и веси России по несколько раз переходили из рук в руки, строительство нового государственного аппарата, в том числе и правоохранительного, шло с большим трудом. И только в начале 1920‑х годов более или менее стройная система противодействия криминалу в масштабах страны была создана и заработала на полную катушку.
Советский уголовный розыск оказался одним из самых эффективных правоохранительных органов, пожалуй, за всю историю отечества. В любых, даже самых сложных, условиях сыщики угрозыска демонстрировали высший пилотаж оперативно‑следственной работы. Даже когда немцы стояли у ворот Москвы и, казалось, вот‑вот войдут в город, Московский уголовный розыск умудрялся раскрывать сложнейшие преступления. В тяжелейшие послевоенные годы, в условиях разрухи и голода советские сыщики в рекордно короткие сроки покончили с бандитизмом и националистическим подпольем. Благодаря мастерству советских профессионалов сыска не осталось нераскрытым ни одно серьезное преступление хрущевской и брежневской эпох. Даже в горбачевские и ельцинские времена, когда рушились устои общества, а верховная власть самоустранилась от решения насущных социальных проблем, сотрудники уголовного розыска и их коллеги из других правоохранительных ведомств успешно противостояли обнаглевшему криминалу.
На протяжении восьми десятилетий — с момента своего образования и до конца XX столетия — уголовный розыск, как и вся правоохранительная система страны, неоднократно подвергался реформам и вмешательству извне. И не всегда эти новации шли ему на пользу. Но несмотря на это сотрудники уголовного розыска продолжали выполнять свою столь необходимую для общества работу, оставаясь образцом профессионализма и добросовестного служения однажды избранному делу.
О некоторых эпизодах этой самоотверженной работы и пойдет ниже речь.
СТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТСКОГО СЫСКА
Москва бандитская
Считается, что в Москве, как и по всей стране, уголовный розыск был создан в октябре 1918 года. Это верно лишь отчасти.
Во‑первых, уголовный розыск в Белокаменной существовал задолго до известного приказа по НКВД — аж с 1881 года. Правда, назывался он несколько иначе: Московский уголовный сыск, или МУС. Отсюда и пренебрежительная кличка «мусор», которой уголовники наделили работников ведомства, а затем и всех, кто имеет отношение к охране правопорядка. Впрочем, иногда встречается и другое название ведомства: Московская сыскная полиция.
До революции МУС возглавлял один из самых именитых сыщиков России, ближайший соратник легендарного Аркадия Кошко Карл Петрович Маршалк. После Октябрьской революции их судьбы сложились по‑разному. Кошко уехал за границу, не приняв новую власть, а вот Маршалк остался. Более того, он и почти все сотрудники Московской сыскной полиции изъявили желание и дальше работать на ниве борьбы с уголовной преступностью и даже в начале 1918 года умудрились распутать сложнейшее дело — кражу ценностей из Патриаршей ризницы Московского кремля. Так что Московская сыскная полиция оказалась в числе тех немногих учреждений царской России, сотрудники которых не саботировали решения новой власти, а, наоборот, активно с ней сотрудничали.
Все изменилось летом 1918 года. Карл Маршалк неожиданно для многих уехал за границу: сначала в Прибалтику, а потом по приглашению «самостийного» правительства гетмана Скоропадского — на Украину. Осенью 1918 года в Киеве Маршалк занимал должность градоначальника. Правда, совсем недолго, поскольку уже в ноябре того же года «правительство» Скоропадского, державшееся исключительно на немецких штыках, приказало долго жить, а Киев вскоре заняли петлюровцы. Власть в «матери городов русских» в очередной раз поменялась, и следы Маршалка после ноября 1918 года потерялись.
По одной из версий, уйти из сыска, а потом и вовсе покинуть Россию Маршалка вынудил некто Карл Гертович Розенталь. Этот пламенный большевик с большим стажем партийной работы в первые месяцы революции сделал стремительную карьеру на правоохранительном поприще. Сначала, еще при Керенском, Розенталь трудился в одной из комиссий Моссовета, а затем получил назначение в ведомство Карла Маршалка — приглядывать за старыми специалистами и наставлять их в случае надобности на путь истинный. На жаргоне тех лет эта должность называлась комиссар Уголовно‑розыскной милиции города Москвы.
С первых же дней совместной деятельности Карл Петрович не сошелся с Карлом Гертовичем во взглядах на суть розыскной работы. Маршалка, очевидно, раздражала мелочная опека со стороны Розенталя и постоянные разглагольствования на революционные темы, которыми тот подменял конкретную оперативно‑розыскную работу. Кстати, по словам многих, кто знал Розенталя, он действительно отличался повышенной словоохотливостью и умением имитировать бурную деятельность. Для сыскной работы это было не самым удачным качеством характера, а вот для карьеры — напротив. Неслучайно, когда осенью 1918 года в Советской России стали создаваться подразделения уголовного розыска, Карл Розенталь возглавил ни много ни мало — Центророзыск, то есть организацию, призванную руководить оперативно‑розыскной работой в масштабах страны. А еще какое‑то время параллельно руководил и только что созданным Московским управлением уголовного розыска. Правда, уже весной 1919 года Розенталя освободили от всех постов в системе уголовного розыска и даже, по одной из версий, арестовали. Поговаривали, что причиной ареста послужили многочисленные должностные злоупотребления Карла Гертовича. В течение последующих нескольких лет Розенталь еще мелькал на каких‑то второстепенных должностях в системе советских и хозяйственных органов, после чего его следы окончательно затерялись. Но вернемся к ситуации в Москве осенью 1918 года.
