Из материалов уголовного дела: «Мертвое тело потерпевшей частично обнажено, привязано веревкой к дереву. На теле множественные колото‑резаные раны от острого предмета, предположительно, от ножа».
Сыщики тут же сопоставили свежее убийство с тем, что видели летом в магазине на Коровьем валу. Сходство было очевидно. А вскоре, опросив знакомых убитой Оксаны, муровцы вышли и на предполагаемого убийцу. Им оказался давний знакомый Поликарповой некто Николай Утюжкин. Парня немедленно арестовали. На допросах он сознался, что действительно убил свою подругу в припадке ярости. Дескать, она слишком откровенно строила глазки встречным офицерам. Вот Утюжкин и не выдержал…
Однако, сознавшись в содеянном, преступник упорно отрицал свою причастность к убийству продавщиц в магазине. А вскоре появилось и фактическое подтверждение его слов: соседка Утюжкина вспомнила, что видела Николая в тот самый злополучный день, 17 июля. Как и многие жильцы их дома, Утюжкин стоял на балконе и наблюдал за прохождением колонн немецких пленных. Стало ясно: эти два преступления никак не связаны.
Та же соседка припомнила, что видела возле магазина на Коровьем валу подозрительного типа. И даже смогла описать его приметы. Они четко указывали на жителя одного из соседних с магазином домов. Так в поле зрения сыщиков попал Иван Дронов, работник завода «Компрессор». В годы войны на этом знаменитом столичном заводе делали хорошо всем известные «катюши».
Сыщики стали наводить справки о Дронове. Характеристика была такая, что впору представлять человека к ордену. Ударник коммунистического труда. Отличный семьянин. В первые дни войны был командиром отряда местной противовоздушной обороны, тушил немецкие «зажигалки». Как‑то не верилось, что примерный семьянин и отличник производства причастен к жестокому убийству.
Дронова вызвали в милицию, стали осторожно выяснять, где он был днем 17 июля. Дронов говорил, что в тот день из дома никуда не выходил. А затем сыщикам позвонили из горкома партии и велели прекратить допросы такого уважаемого человека. Дронова пришлось отпустить.
Однако через некоторое время он снова попал в поле зрения сыщиков. Дело в том, что в последующие несколько недель в городе произошли еще три преступления. Почерк был один и тот же: на девушек нападали в безлюдных местах, раздевали, убивали, забирали ценные вещи. И еще характерная деталь: глаза жертв были завязаны каким‑то шарфом или тряпкой.
Третье убийство произошло недалеко от заводских корпусов «Компрессора», а погибшей оказалась сотрудница заводской охраны. Обстоятельства указывали на то, что убийство мог совершить только работник предприятия. И тут оперативники вспомнили о Дронове.
Арестовали Ивана Дронова в его собственной квартире после того, как при обыске была обнаружена любопытная тетрадка. Это был дневник, в котором убийца подробно описывал свои криминальные похождения. Анализ почерка показал, что записи сделаны рукой Ивана Дронова. А вскоре пришли и результаты дактилоскопической экспертизы: пальцы Дронова и отпечатки преступника, совершившего убийство в магазине на Коровьем валу, совпали.
13 марта 1946 года суд приговорил отличника производства и примерного семьянина Ивана Дронова к расстрелу.
Ко мне, Султан!
Самая известная милицейская собака — это, конечно, киношный Мухтар. Однако не всякий знает о том, что у него был вполне реальный прототип — пес по кличке Султан. В 1940‑е годы он служил в ленинградском уголовном розыске и до сих пор считается лучшей розыскной собакой за всю историю советской милиции.
Впервые использовать собак в полицейском ремесле начали в Австро‑Венгрии и Германии в конце XIX века. Сначала профессор Пражского университета Ганс Гросс в одной из своих статей теоретически обосновал целесообразность служебного собаководства в полиции, а затем житель Тюрингии Фридрих Доберман попробовал применить теоретические выкладки на практике. Правда, трудился Доберман не в полиции, а в налоговом ведомстве. По долгу службы ему частенько приходилось выезжать в командировки, общаться с разными людьми, и не всегда это общение было приятным. Во время одной из таких служебных поездок Доберману и пришла в голову мысль использовать в своей нелегкой работе специально дрессированных собак.
Наблюдая за собаками различных пород, Доберман пришел к выводу, что лучше всего в качестве четвероногого помощника подойдут пинчеры, ротвейлеры и легавые, а точнее — нечто среднее, совмещающее в себе лучшие качества вышеперечисленных пород. Так в результате скрещиваний Доберман вывел новую, почти идеальную породу собак, которую тут же взяли на заметку сотрудники правоохранительных ведомств в Германии, а впоследствии и по всей Европе. В честь ее основателя новую породу назвали доберманами.
В Германии в 1901 году появился и первый собачий питомник, где воспитывали четвероногих полицейских. Опыт оказался удачным, и постепенно немецкие наработки стали активно использовать и в других европейских странах.
В российской полиции служебные собаки появились в 1906 году в Санкт‑Петербурге. Благодаря стараниям чиновника по особым поручениям Департамента полиции Василия Лебедева было создано «Общество поощрения применения собак к полицейской и сторожевой службах», а в Петергофе открыли первый в России питомник. Его «выпускники» прекрасно выдержали испытания, на которых, кстати, присутствовал Великий князь Николай Николаевич, шеф российской гвардии, и 21 июня 1909 года были зачислены в штат только что открытой Школы дрессировщиков. Этот день по праву можно считать днем рождения кинологической службы России.
Через пару лет аналогичные школы появились в Харькове, Смоленске и Тифлисе. Общее число собачьих питомников перевалило за сотню, а к 1914 году в полиции Российской империи несли службу более пятисот профессиональных кинологов. Среди них особое место занимает околоточный надзиратель Владимир Дмитриев.
Об этом человеке еще при жизни ходили легенды, на кинологических выставках и смотрах он неизменно брал призы, о нем писали не только российские, но и заграничные газеты. Даже гордые британцы с восторгом отзывались о Дмитриеве как о самом результативном кинологе всех времен и народов. И такие оценки были вполне заслуженными. Дело в том, что именно Владимир Дмитриев воспитал и затем успешно использовал в полицейской работе добермана по кличке Треф. В период с 1909 по 1918 год не было ни одного резонансного преступления, в раскрытии которого этот уникальный пес не принимал бы участие. И не только в Москве, где он служил, но и в других городах и весях империи, куда Трефу приходилось выезжать по служебным делам.
Для Трефа не было невыполнимых задач. С одинаковым успехом пес находил и преступников, и похищенные ими вещи. И ни разу не ошибся! Бывали случаи, когда преступники, узнав о том, что их делом будет заниматься Треф, добровольно, не дожидаясь развязки, приносили в полицию украденные вещи. Именно так, например, случилось в 1910 году в Воронежской губернии, где неизвестные воры обчистили сельскую церковь. В тот момент Треф находился неподалеку, расследовал другое преступление — убийство в имении князя Васильчикова. Однако воры решили не искушать судьбу и сами вернули церковному старосте похищенные ценности и деньги.
