– Не ври, не нагоняй на бедных страха! —
строго осадила его Поэма. —
За ними гонятся шпионы Потеряха!
Вымысел осклабился:
– Кто это тут врёт? Ты и сама вся придуманная!
– Без истины в поэзии никак! —
с достоинством произнесла Поэма. А потом, повернувшись к Джеку с Рождественским Поросёнком, добавила: —
Да, он врунишка, но в душе добряк.
Вымысел насупился и пнул угол ковра носком ботинка.
– А я всё равно, если захочу, кого угодно швырну на пол голыми руками, – обиженно пробормотал он. – Честно.
– Вот, грейтесь, на дворе мороз и ночь. —
Поэма подвела Джека с Рождественским Поросёнком к камину, не обращая внимания на своего приятеля. —
Мы с Вымыслом готовы вам помочь.
– Очень любезно с вашей стороны, – откликнулся Рождественский Поросёнок.
– Ой, да! – подтвердил Джек. – Большое вам спасибо.
Он сел поближе к огню и протянул к нему озябшие руки и ноги. Поэма – она всё-таки была бумажная – от камина держалась подальше, Вымысел же снова развалился в кресле и заявил:
– Поэма говорит, что познакомилась с вами у Книжицы на экскурсии. Терпеть не могу эту телефонную книжку. Врёт похлеще моего!
– Впервые правду он сказал при мне! —
одобрительно заметила Поэма. —
Её послушать – тут у нас в стране
Есть только лишь Утиль да Ой-Да-Где-Же,
Её враньё мне лично ухо режет!
– Так выходит, кроме Утиля и Ой-Да-Где-Же действительно существует ещё один город? – выпалил Джек.
– Да. Иначе на что нам третья дверь?
И Книжица всё знает, уж поверь.
Но этой даме скудного ума
Важнее всех вещей – она сама.
И у неё всегда готов ответ:
Есть Город Разлучённых? Что вы, нет!
– Город Разлучённых, говорите? – встрепенулся Рождественский Поросёнок.
– Он есть на свете, уж поверьте нам:
Мы с Вымыслом когда-то жили там!
И тут из глаза Поэмы вытекла слеза и покатилась по странице, размазав строчки.
– А почему больше не живёте? – спросил Джек.
Поэма подошла чуть ближе к огню и разгладила на себе складки, чтобы стало видно, сколько в ней вымарок и поправок.
– Как видите, я – просто черновик!
Моя хозяйка где-то между книг
Меня забыла. Как она страдала!
«Где мой шедевр? О, сколь я низко пала!»
Мол, больше не поэт она теперь!
И вот вошла я в золотую дверь,
Меня на синий поезд посадили
С большим почётом, ибо рассудили,
Что очень я там, Наверху, нужна
Своей хозяйке. Только вот она
Переменила строки, рифмы, тему
И написала новую поэму.
Потом регулировщики сюда
Доставили меня – и вот беда:
Боюсь, мне жить здесь до скончанья лет,
Меня забыл и бросил мой поэт.
Поэма утёрла чернильные глаза, Вымысел же вздохнул и поведал:
– Мы с Поэмой дружим с тех самых пор, как встретились в Городе Разлучённых. Мой хозяин был ещё совсем юным. Его перевели в новую школу, за много-много миль от старых друзей. Ему было очень одиноко, а ещё он страшно боялся этого драчливого Кайли Мейсона, вот и придумал меня. Всем врал, что занимается карате, что у него есть подружка, а в старой школе было крутое прозвище… Вот только одноклассники его видели меня насквозь. Он вовсе не хотел меня терять… но его заставили. Он, когда меня потерял, поначалу и сам ходил совсем потерянным. Очень по мне тосковал, вот меня и отправили из Не Там через золотую дверь, как и Поэму. Но время шло, хозяин тосковал всё меньше. Постепенно сообразил: всё-таки лучше говорить правду, пусть люди принимают его за того, кто он есть. Тогда-то меня и переместили и отправили в Ой-Да-Где-Же. В один прекрасный день он наверняка вообще устыдится, что я у него был, и в этот день меня отправят на Пус…
– Что это? – встрепенулся Рождественский Поросёнок, и Вымысел умолк.
Из какого-то шале по соседству донеслись крики и стук.
– Ой-ой, – вздохнул Вымысел, – обыскивают нашу улицу.
30. Туннель
– Мы непременно должны попасть в Город Разлучённых, – заявил Джек. – Потому что…
остановила его Поэма. —
Ну, сам же понимаешь:
Чего не знаешь – то не разболтаешь.
– А поезд скоро вернётся? – спросил Рождественский Поросёнок.
– Через много часов, – ответил Вымысел. – Лучше вам отправиться через Пустошь Неприкаянных пешком, хотя это очень опасно. В центре Пустоши находится логово Потеряха, по ночам он охотится на Лишних. Понятное дело, – добавил он, приосанившись, – я мог бы пойти с вами и добить его приёмом карате…
– Добьёшь ты, как же! Ты ж без ног, без рук, —
устыдила его Поэма. А потом, повернувшись к Джеку и Рождественскому Поросёнку, продолжила: —
Одна надежда: у меня есть друг,
Пусть в передрягах он бывал не раз,
Отважен он и смел и многих спас.
Сознаюсь (ведь услышит кто едва ли),
Что мы и раньше Лишним помогали,
Пускали обогреться, отдохнуть,
От вечных бед очухаться чуть-чуть.
А также иногда случалось нам
Побег устроить загнанным вещам:
Ведь мэр-то наш – похлеще Потеряха:
Всех держит в страхе, сам не зная страха.
Доверьтесь другу моему, ведь он
Хоть странноват, но ловок и умён.
– Вы говорите, он странноват… – начал было Джек.
