– Ну, скажем так: мой друг слегка того…
Не важно. Не спастись вам без него.
– Тогда, – сказал Рождественский Поросёнок, вслушиваясь, как регулировщики гомонят всё ближе, – представь нас, пожалуйста, своему другу!
Поэма жестом пригласила Джека и Рождественского Поросёнка следовать за ней.
Вымысел тоже вскочил и направился за ними в спальню Поэмы.
– А то давайте я тоже с вами – ещё и свою девушку позову!
– Ты сдвинь ковёр и люк нам отвори, —
строго приказала Поэма Вымыслу. —
Уйдём – закрой, а сам сиди внутри.
А как придут сюда – берись за дело.
Ты нас не видел. В общем, ври им смело!
Вымысел открыл люк, располагавшийся под ковром. Поэма спланировала вниз – она, такая лёгкая, никак не могла ушибиться, а вот Джеку и Рождественскому Поросёнку пришлось спуститься по лестнице.
– Удачи! – крикнул им вслед Вымысел. – И у меня действительно есть девушка, причём куда красивее, чем у Кайли Мейсона!
Люк захлопнулся, Джек, Рождественский Поросёнок и Поэма зашагали по узкому туннелю, круто уходившему вниз, – он вёл к подножию горы, на которую они раньше въехали на повозке.
– Поэма, а кто выкопал этот туннель? – поинтересовался Рождественский Поросёнок.
– Серебряный Половник, я слыхала.
С тех пор годов-то минуло немало.
Он не прижился в нашем городишке
И по ночам копал лет десять с лишком.
Своих друзей не слушал огорчённых,
Он знал, что хочет в Город Разлучённых.
Не понимал он, что в Стране Потерь
Не важен вес твой в серебре, теперь
Твоя цена рассчитана иначе:
Как горько по тебе хозяин плачет.
– И добрался Половник до Города Разлучённых? – с надеждой спросил Джек.
– Я знаю, что на Пустошь он пробрался,
Но план его дурацким оказался:
Явился Потерях из чёрной дали,
Половника мы больше не видали.
Потом они втроём долго шагали по туннелю молча и наконец оказались у двери в скале; рядом с нею висела толстая верёвка.
– Звоните. В миг откликнется Компас,
Ведь приходила я к нему не раз.
Рождественский Поросёнок потянул за верёвку, по ту сторону двери звякнул колокольчик. Через несколько секунд раздался звук – будто металлическое колесо катится по камню. Рождественский Поросёнок чуть приоткрыл дверь, и Джек услышал приветливый голос:
– Новых беглецов привела, Поэма?
– Да, друг любезный, с просьбой я опять:
Беднягам без тебя несдобровать.
– Да уж помогу я им, понятное дело! – жизнерадостно откликнулся голос. – Знаешь же, как я люблю приключения! Вам, надо думать, в Город Разлучённых? Все вещички так туда и ломятся. Городок славненький, верно?
– Да, нам очень бы хотелось туда попасть, – подтвердил Рождественский Поросёнок.
– До ворот я вас доведу, – пообещал голос, – а внутрь вы уж сами. Устраивает?
– Да, было бы здорово, – обрадовался Джек.
Они с Рождественским Поросёнком вышли из туннеля у подножия горы и оказались на Пустоши Неприкаянных. Снег валил пуще прежнего.
Джек обернулся к Поэме:
– Спасибо тебе, Поэма.
Она подалась вперёд и напоследок прошептала Джеку прямо в ухо:
– Знай: в Рождество ему тебя не съесть,
Но минет полночь – ты застрянешь здесь!
– Что? – вздрогнул Джек.
Но Поэма уже захлопнула дверь.
Часть пятая
ПУСТОШЬ НЕПРИКАЯННЫХ
31. Компас
Компас – он стоял на своём латунном ободке – ростом был Джеку и Рождественскому Поросёнку разве что по пояс. Стекло у него треснуло, а стрелка, вместо того чтобы указывать к северу, как ей положено, просто висела, причём немного косо.
Джека так встревожили последние слова Поэмы, что он, забыв поздороваться, повернулся к Рождественскому Поросёнку и сообщил:
– Поэма сказала, после того как наверху настанет полночь, я уже не смогу покинуть Страну Потерь.
– Да, доходили и до меня такие слухи, – заметил Компас ещё до того, как Рождественский Поросёнок успел открыть рот. – Потерях – он как думает: ежели вас до полуночи не нашли, то вы уж принадлежите ему навеки. Чего он так думает, не знаю, потому как обычно всё выходит по-другому. Потерялся – так потерялся, нашёлся – так нашёлся, а когда именно, не особо и важно.
Но у Джека появилось ужасное чувство: знает он, почему Потерях так думает, а по выражению мордочки Рождественского Поросёнка он понял: и тот знает тоже. Если Рождественская ночь – единственная в году, когда живой мальчик может проникнуть в Страну Потерь, она же, скорее всего, единственная, когда тот же мальчик может вернуться в Страну Живых. Но, если сказать это вслух, Компас сразу поймёт, что он – человек, и Джек решил промолчать.
– И как вас звать-величать? – осведомился Компас, оглядывая их по очереди.
– Я Рождественский Поросёнок, – сказал Рождественский Поросёнок, – а это Парнишка в пижаме. Фигурка из фильма.
– Повелитель снов, – добавил Джек.
– Хм, – хмыкнул Компас, – вот уж снов я вам нынче точно не обещаю. Заснёшь – напросишься на неприятности. Ну, за мной!
И он без дальнейших объяснений так быстро покатился вперёд, что Джеку с Рождественским Поросёнком пришлось поспешать за ним вприпрыжку, причём они постоянно оступались и оскальзывались на наледи, которой покрылась Пустошь. Джек бежал босиком по острым обледенелым камням и быстро изранил все ноги.
– Должен предупредить: вещицы тут, на Пустоши, встречаются очень странные, – обратился к ним Компас. – Есть и такие, что ничем не лучше самого Потеряха.
– Что, правда? – испуганно спросил Джек.
– Вот уж да. Никто не расстроился, когда эти вещицы потерялись – возможно, их потеряли намеренно, и я хозяев в этом не виню. Бывают такие вещички, что уж проще избавиться. – Компас вдруг остановился, обернулся и нахмурил брови: – Кто это тут гремит?
