– Да.
Мейсон прищурился:
– Вы говорили, что на собрании присутствует юрист.
– Да, некто по фамилии Моффгат. Возможно, вы знаете
его. Он был адвокатом моей жены, занимался наследственными делами. Потом его
услугами воспользовался Брэдиссон. Моффгат представляет его интересы в тяжбе по
поводу акций. Не думаю, что он испытывает ко мне чувство любви, впрочем, как и
я к нему.
– Он присутствует на собрании акционеров?
– О да, в эти дни он сует палец в каждый пирог, который
печет корпорация.
– Послушайте, – резко произнес Мейсон. –
Покинув пост президента, вы перестали быть директором, не так ли?
Кларк кивнул.
В голосе Мейсона послышались нотки раздражения.
– Вы должны были поставить меня в известность до
составления договора о слиянии пакетов акций.
– Почему? В чем смысл?
– Предположим, вас назначат директором корпорации.
Солти проголосует и вашим пакетом, в соответствии с договором, что равносильно
тому, что вы сами за себя проголосовали. Став директором, вы приобретаете
статус доверенного лица. Если вы располагаете информацией, способной повлиять
на стоимость имущества корпорации, и не раскрыли эту информацию корпорации…
Немедленно вызовите Солти, пока они не успели…
– Собрание закончилось, мистер Мейсон, – сказала
Дорина. – Я слышала, как двигали стулья, когда проходила мимо двери
кабинета.
Кларк быстро взглянул на Мейсона:
– Что-нибудь можно предпринять?
Мейсон покачал головой:
– Вы обречены на поражение с того самого момента, как
стали директором, даже если пробудете на посту всего несколько минут. Вы не
имеете права скрывать информацию и соответственно… Погодите. По уставу директор
должен быть акционером?
– Думаю, да.
– Сколько стоит ваш пакет?
– Триста или четыреста тысяч. Возможно, больше. А что?
– Я хочу купить его, – заявил Мейсон и добавил с
усмешкой: – За пять долларов. По личной договоренности я продам вам пакет
послезавтра за пять долларов и пять центов, но никто не должен знать об этой
договоренности.
– Я не смогу подняться по лестнице. Документ лежит в
третьем справа ящике письменного стола в моем кабинете на втором этаже.
– Стол заперт? – спросил Мейсон, поднимаясь.
– Нет. Замок есть, но он не работает. Давно хотел
починить. Ключ сломался прямо в замочной скважине. Надеюсь, вы сумеете найти…
Дорина, будь любезна, проводи мистера Мейсона в мою комнату. Лучше
воспользоваться черной лестницей.
Стоявшая у стола Дорина, казалось, не услышала его слов.
– Дорина, милая, проснись, – воскликнула Нелл
Симс. – Осторожно! Не рассыпь сахар! Мистер Кларк хочет, чтобы ты
проводила мистера Мейсона в его комнату.
– О да, конечно. – Девушка рассеянно улыбнулась,
словно очнулась от глубокого сна. – Прошу вас, мистер Мейсон.
– Вот ваши пять долларов, Кларк. – Мейсон протянул
деньги. – Считайте сделку состоявшейся.
– Если вы услышите, что собрание закончилось, и поймете,
что не успеваете, вы знаете, что нужно сделать? – едва слышно спросил
Кларк.
Мейсон поднял правую руку, сделал ею движение, как будто
расписался в воздухе, и вопросительно поднял брови.
Кларк кивнул.
– Возможны осложнения, – сказал Мейсон.
– Согласен, но мы не можем допустить, чтобы они
заманили нас в ловушку.
Мейсон взял Дорину за руку:
– Пойдемте, моя милая.
Дорина Крофтон поднялась по черной лестнице и, не проронив
ни слова, пошла по коридору.
– Вы слишком задумчивы для столь молодой
девушки, – заметил Мейсон.
Она улыбнулась, как того требовала учтивость:
– Да, я не слишком разговорчива сегодня. Вот комната
мистера Кларка.
Мейсон, ожидавший увидеть роскошную спальню, был просто
поражен, оказавшись в небольшой комнате в северном крыле дома. Из мебели в ней
находились просторная односпальная кровать, письменный стол, комод, несколько
обшарпанный стул, старомодное бюро-цилиндр. На стене висели с дюжину фотографий
в рамках, пара лассо из сыромятной кожи, между ними – большие мексиканские
шпоры, на противоположной стене на крючке винтовка в потертом чехле. В
застекленном оружейном шкафу стояли различные ружья и винтовки. Третью стену
украшала шкура крупной пумы. Когда-то эта комната, несомненно, являлась
неотъемлемой частью личной жизни человека, но сейчас она была слишком забытой,
чтобы в ней сохранилась теплая атмосфера дружелюбия и обжитости. Комната была
безупречно чистой, но эта чистота была какой-то жестко накрахмаленной,
несовместимой с бурными течениями повседневной жизни.
Мейсон подошел к столу и достал из указанного Кларком ящика
документы. Нашел среди них конверт с сертификатом, убедился, что документ
оформлен правильно, и уже направился было к двери, когда услышал голоса
нескольких людей, донесшиеся с нижнего этажа, звуки шагов и другие шумы, всегда
сопровождающие окончание какого-либо собрания.
Мейсон остановился и, нахмурив брови, посмотрел на
сертификат.
– В чем дело? – спросила Дорина Крофтон.
– Сделка совершена. Сертификат должен быть подписан до
окончания собрания.
– Это имеет значение?
– Огромное. Как вы думаете, есть способ передать Кларку
сертификат до того, как все войдут в кухню?
– Судя по всему, они направились прямо туда. Вероятно,
чтобы найти мистера Кларка.
Мейсон быстро сел за стол, достал авторучку, просмотрел в
ящике документы, пока не нашел один с подписью Бэннинга Кларка.
Адвокат оглянулся на Дорину Крофтон.
Девушка, казалось, совершенно не обращала внимания на
происходящее. Ее мысли были заняты решением какой-то личной проблемы,
требовавшей полной сосредоточенности.
Мейсон разложил на столе сертификат, чуть выше поместил
документ с подписью Кларка. Некоторое время он изучал подпись, потом быстрым и
уверенным росчерком пера скопировал ее на сертификате, в графе о передаче
акций.
Вернув на место документ, с которого он скопировал подпись,
Мейсон сложил сертификат, положил его во внутренний карман пиджака и накрутил
колпачок на ручку.
– Все готово, – сказал он наконец.
Не проронив ни слова, Дорина пошла по коридору. Мейсон был
уверен, что девушка настолько погрузилась в собственные мысли, что не осознала
важности совершенного им поступка.
Когда Мейсон вошел на кухню, все уже были в сборе. Лилиан
Брэдиссон, отягощенная избытком плоти и косметики; Джим Брэдиссон, внешне
вежливый и благожелательный, просто пышущий дружелюбием; адвокат Моффгат,
коренастый, изысканно одетый, волосы которого были зачесаны назад и каждая
прядь лежала на нужном месте; Хейуорд Смол – жилистый парень с живым и
несколько дерзким взглядом – и Солти Бауэрс, державшийся несколько особняком от
других.
