Красный маяк на крыше автомобиля шерифа ярко осветил
трейлер, у дверей которого стояла группа людей. В тот момент, когда шериф
остановил машину и распахнул дверь, из трейлера вышли медсестра и врач в белом
халате со стетоскопом в руке.
Шериф вышел вперед:
– Каковы его шансы, доктор?
– Никаких, – тихо ответил человек в белом халате.
– Вы имеете в виду, что он…
– Умер.
Сэм Греггори судорожно вздохнул.
– От отравления мышьяком? – спросил он тоном человека,
задающего рутинные вопросы и заранее знающего ответы.
– От пули тридцать восьмого калибра, – сухо
ответил врач, – выпущенной прямо в сердце с близкого расстояния. Вероятно,
незадолго до смерти от огнестрельной раны покойный принял значительную дозу мышьяка.
В соответствии с рассказом мистера Бауэрса о болезни сердца умершего, есть все
основания полагать, что болезнь зашла так далеко, что любое лечение не привело
бы к положительному результату. Пуля, таким образом, лишь приблизила неминуемую
смерть на несколько минут.
Трэгг повернулся к шерифу:
– Ситуация просто замечательная, особенно если принять
во внимание тот факт, что делом занимается сам Перри Мейсон! При встрече
передай вашему окружному прокурору мои соболезнования.
Глава 11
Мейсон наконец очнулся от сна, вызванного полным упадком
сил. Голова его была ясна. Тусклый свет лампы, стоявшей в дальнем углу комнаты,
позволил разглядеть циферблат часов. Три часа пятнадцать минут.
Мейсон посидел несколько минут на краю кровати, потом начал
одеваться. Желудок и кишечник болели так, будто его избили дубиной. Мейсон
чувствовал слабость, кружилась голова, но резкое жжение с металлическим
привкусом исчезло и изо рта, и из горла. Мозг находился в полной боевой
готовности.
Смутные воспоминания постепенно выкристаллизовались в ясную
и полную картину. Ночью заходила Велма Старлер, проверяя его пульс. Она
сообщила, что Бэннинг Кларк мертв, доктор Кенуорд отдыхает, а Делла Стрит
спокойно спит с одиннадцати часов. В тот момент Мейсон был настолько слаб, что
его интересовало только одно – Делла Стрит вне опасности. Все остальное
казалось лишь словами, имеющими смысл, но лишенными значения.
Сейчас адвокат чувствовал себя отдохнувшим, хотя и слабым,
как новорожденный котенок. Разум его уже начал складывать отдельные факты в
законченную картину.
Он отправился на поиски Велмы Старлер.
Огромный дом показался ему зловеще безмолвным. Жилая
атмосфера сохранилась в нем, но в данный момент казалось, что все жильцы
оставили его. Длинный, тускло освещенный коридор выглядел скорее склепом, чем
частью жилого дома. Огромная комната, в которую заглянул Мейсон, была похожа на
отдел музея, закрытый для посетителей.
Мейсону не хотелось никого будить без надобности. Он
надеялся, что Велма Старлер дремлет в одной из комнат с открытой дверью. Только
она могла показать ему, где отдыхает Делла Стрит. Ему самому отвели комнату на
первом этаже, предназначенную, скорее всего, для служанки. Он знал, что Делла
отдыхает на верхнем этаже, но не знал, в какой именно комнате.
Настольная лампа в библиотеке отбрасывала на пол четко
очерченный круг света, который лишь подчеркивал глубокую тень в дальних углах
комнаты. Прямо под лампой стоял курительный столик, на котором находился
телефонный аппарат, соединенный длинным шнуром с розеткой на стене. К столику
было придвинуто огромное кресло.
Мейсон прошел было мимо, но быстро вернулся, устало
опустился в кресло, снял трубку и набрал номер междугородного коммутатора.
– Я хочу поговорить с Полом Дрейком из Детективного
агентства Дрейка в Лос-Анджелесе. За счет отвечающего. Не звоните в контору.
Наберите незарегистрированный номер – Рексмаунт шестьдесят девять восемьдесят
пять. Я не буду вешать трубку.
Мейсон еще раз убедился, что очень слаб, когда с
удовольствием откинул голову на мягкую спинку кресла, ожидая, пока телефонист
соединит его с детективом.
Наконец он услышал хриплый спросонья голос Дрейка:
– Алло, алло, я слушаю.
Связь прервалась на несколько секунд, пока телефонист
спрашивал, согласен ли Дрейк ответить на междугородный звонок за его счет.
Потом вновь раздался голос Пола:
– Привет, Перри. Что случилось? Ты уже не в состоянии
оплатить телефонный разговор?
Мейсон старался говорить тихо:
– Пол, я звоню из дома Бэннинга Кларка в Сан-Роберто. У
меня есть для тебя срочная работа.
– Именно ее мне и не хватало среди ночи, –
несколько раздраженно ответил Пол. – Что на этот раз?
– Пол, я хочу, чтобы ты стал старателем.
– Кем?!
– Старателем. Старым опытным горняком.
– Ты шутишь?
– Нет, говорю серьезно.
– Зачем?
– Слушай внимательно. – Мейсон прижался губами к
трубке и еще больше понизил голос: – Постарайся понять с первого раза, у меня
не будет возможности повторить. Харви Брейди, владелец ранчо рядом с
Лас-Алисасом, – мой клиент и просто хороший человек. Он поможет тебе в
этом деле.
– Я знаю, где находится ранчо. Что нужно сделать?
– У тебя есть знакомый репортер, который поможет, если
ему предложить интересный материал?
– Я знаю репортеров, которые за интересный материал
готовы перерезать горло собственным бабушкам.
– Даже если факты в материале не соответствуют
действительности?
– Перри, они предпочитают писать правду.
– Хорошо, сделай это правдой.
– Продолжай. В чем заключается шутка?
– Ты – старатель, и тебе всегда не везло. Харви Брейди подобрал
тебя в пустыне, и ты раскрутил его на аванс. Он проявил интерес к знаменитым
забытым месторождениям Калифорнии и пообещал выдать аванс на начало поисков,
если ты постараешься найти одно из этих месторождений. У него есть своя теория
относительно его местонахождения.
– О каком месторождении идет речь?
– В этом вопросе ты должен вести себя крайне загадочно,
делать вид, что никто не должен об этом знать, но потом проговоришься, что речь
идет о знаменитых россыпях Гоулера. Все предприятие должно быть окутано пеленой
таинственности и секретности. Харви с радостью включится в эту игру. Послушай,
Пол, тебе где-то нужно найти золото, причем в солидном количестве, чтобы
история выглядела более правдоподобной. Сумеешь?
– Сумею, – проворчал Дрейк, – но не в три
часа ночи. Перри, пожалей меня.
– Материал должен появиться в дневных выпусках газет.
Найди себе пару ослов, лоток для промывки, лопату, пропитанное потом сомбреро,
залатанную рабочую одежду и все остальное.
